свиньи. Никто из нас не может пошевелиться. Гостиная завалена оберточной бумагой, а кухня выглядит так, будто взорвалась пищевая бомба со всеми остатками еды, которые мы должны убрать. Но сейчас никто из нас не в состоянии двигаться.
Джованни со стоном меняет свое положение. — Попробуй вырасти с женщиной. В школе мы постоянно тренировались, чтобы компенсировать огромное количество еды, которой она нас кормила. Наши тренеры постоянно грозились исключить нас из команды. Однажды в выходные Нонна пригласила всю команду. Тренер перестал на нас ругаться, когда понял, с чем мы имеем дело.
— Ха. Между кормежками Момо учила нас ругаться, а Грандма учила нас пить, это чертово чудо, что мы чего-то добились в жизни, — говорит Деклан, и мы все смеемся.
— Черт! У нас есть еще сюрприз для тебя, котенок, — ворчит Синклер, с трудом вставая с дивана.
Глядя на него, я спрашиваю: — Нужно вставать?
Он усмехается. — Конечно. А теперь поднимай свою сладкую задницу.
— Помогите, пожалуйста! — прошу я, поднимая руку в воздух. Нехотя Синклер помогает мне подняться, после чего ведет в свою комнату, а остальные следуют за ним. — Если это что-то связанное с сексом, можешь воспользоваться своей рукой. Я сейчас не в той форме, чтобы заниматься сексом.
— Как и мы, не после еды Нонны, солнышко. Поверь мне.
Дойдя до своей комнаты, Синклер открывает дверь и приглашает меня войти. Я нерешительно вхожу.
— И что именно меня ждет?
Они проходят мимо меня и прыгают на огромную кровать.
— Ёлки-палки, какая же она огромная!
— Сделана на заказ и доставлена вчера поздно вечером для нас, котенок.
— Для нас? — спрашиваю я, сбитая с толку.
Синклер копирует меня и драматично закатывает глаза. Чертова дива. — Да. Для всех нас. Нам надоело, что ты засыпаешь либо в своей кровати, либо в нашей. Поэтому мы придумали решение.
— И это решение — одна кровать?
— Да, — отвечает Деклан. — Ну, в этом есть смысл. Зачем нам всем трахаться, как сумасшедшим, чтобы потом возвращаться в разные комнаты? Всё логично.
В то время как я ставлю им пятерку за логику, они определенно находятся в промежутке между тройкой и двойкой за способ доставки.
— Могу я спросить, почему мы не обсудили это вместе? А что если мы обиделись друг на друга? Действительно ли имеет смысл спать всем вместе, если мы злы и не в настроении?
Они ненадолго задумались, а затем обратились к обычному голосу разума во всех наших разногласиях — Джованни.
— Мы все обдумали, Tesoro, и все просто. Конечно, будут ночи, когда одному из нас захочется пространства. Поэтому мы будем держать большую часть нашего дерьма в наших комнатах по этой причине. Если по какой-то причине ты решишь, что хочешь спать одна, мы все будем спать в своих комнатах. Если Деклан или я захотим спать одни, мы пойдем в свои комнаты, а все остальные могут спать здесь. Если Синклеру под хвост попадет колючка, то можем спать все вместе в одной из наших комнат.
Я смотрю на него, сощурив глаза. — И по какой причине мы не обсудили это вместе? Я теряюсь от чертовски хорошего объяснения Джованни.
Он смотрит на меня с отчаянием, но затем продолжает: — Ну, Синклер заказал кровать через неделю после твоего дня рождения. Мы узнали об этом только на прошлой неделе. Но он привел хорошие доводы, и мы не возражаем против них.
— Солнышко, мы встречаемся. Большинство пар нашего возраста в этот момент уже спят вместе постоянно. Хотя наши отношения немного необычны, они устраивают всех нас. Кроме того…
— Мы эгоистичные ублюдки, Бетани. Мы хотим, чтобы ты была с нами каждую ночь. Будь то ночь дикой оргии или просто просмотр двухчасового фильма. Неважно. Ты наша, а мы твои. Какого хрена нам не хотеть спать рядом с тобой каждую ночь?
Черт. Двойной черт. Тройной черт.
У меня совершенно нет отговорок, и я это знаю. Черт, судя по хитрым взглядам на их лицах, они тоже это понимают. Медленно пробираясь к кровати, я говорю: — Иногда это несправедливо, когда три твоих парня наседают на тебя. Понимаете?
Меня встречают три ехидные ухмылки.
— Конечно, солнышко. Но тебе нравится, когда мы на тебя наседаем.
Я шлепаю Деклана по руке, когда забираюсь на кровать. — Умник.
Он заключает меня в свои объятия, и я визжу.
— Мне гораздо больше нравится быть умником, чем тупицей. Так что спасибо за комплимент.
Мы поднимаемся к изголовью кровати. Я нахожусь между Синклером и Декланом, Джованни — по другую сторону от Деклана — тянется ко мне, чтобы дотронуться. Тепло окутывает меня от их тел. Я зеваю, пока проходят минуты.
— Ладно, может, все не так уж плохо.
Они смеются и устраиваются поудобнее. Перед тем, как заснуть, мне в голову приходит мысль: — Мне не нужно завтра присутствовать ни на одном из ваших семейных мероприятий. Правда?
От одной мысли, что я увижу одного из их отцов, у меня сводит живот. Я чувствовала, как их отвратительное любопытство проступало сквозь поры, когда ловила их взгляды в тот вечер. Больше всего меня тревожил отец Синклера, Артур. Когда мы уходили, в его глазах промелькнул нездоровый блеск, словно я была неким призом для захвата. Такой взгляд привыкла видеть в детстве от сутенеров или тех, кто приходил к матери, когда они снова и снова подкупали ее, чтобы заполучить меня. Это оставило во мне жуткий затянувшийся страх, от которого не могу избавиться до сих пор.
— Не волнуйся, солнышко. Мы не будем заставлять тебя снова иметь дело с тем дерьмом. Но это не завтра. У наших отцов на Рождество свои планы, так что нам придется разбираться с ними на следующий день, — бормочет он мне в шею.
Я вздыхаю с облегчением, что их не увижу. — Мне жаль, что вам придется с ними встречаться.
— Нам тоже, котенок. Нам тоже.
Вскоре после этого мы все засыпаем на кровати, и впервые после благотворительного вечера я сплю всю ночь, не просыпаясь от кошмара.
В окружении мужчин, которых я люблю, знаю, что мы сможем пройти через все, что нам подкинет мир.
Если бы мы только знали, как быстро все будет проверено и испытано.