Но однажды, на глазах Сенора, пришел конец Великому Магу Селангу. Это случилось, когда Двухголовый из Тени появился в мире на плечах огромного прозрачного пса. Стрелы и камни метательных машин не оказывали на пришельцев никакого воздействия, если не считать того, что по мере поглощения попадавших в них камней, Двухголовый и его пес становились все больше и больше.

Они легко прорвались сквозь укрепления и перенеслись через замаскированные ловушки, а потом миновали огненный дождь, обрушенный на них воинами Преграды из бочек с горящей жидкостью.

Двухголовый, двигаясь к Кобару по сужающейся спирали, почти полностью разрушил Дырявую Крышу, но на окраине деревни его уже поджидал Пург Разделыватель Мяса с боевым топором из небесного металла, покрытого серебром и заговоренного незадолго до этого Магом Селангом. Пока прозрачный пес Двухголового каменными когтями раздирал в клочья Перевозчика Туш Халепа, Пург приблизился к нему вплотную и, произнеся магическую формулу, снес ему топором голову.

После чего раздался хрустальный звон и пес исчез по частям, превратившись в рассыпающиеся плоскости, по-разному преломлявшие свет.

Увидев это, Двухголовый издал низкий гул, от которого стоявшие рядом потеряли разум, и выпустил из двух своих ртов черное облако, окутавшее голову Пурга и превратившее его лицо за опущенным забралом в обугленную маску, с которой каплями падал на землю расплавленный металл.

После гибели Пурга на Двухголового напала свора слепых собак – заколдованных созданий Хозяев Башни. Они считались перерождениями древних чудовищ, которых Боги обрекли на вымирание в Нижнем Мире. Их тени, призванные из Сумрачного Царства, были заключены Магами в телах безглазых собак.

Несмотря на отсутствие глаз, они прекрасно ориентировались а тайных норах Башни и надежно охраняли ее тайны. Существовало поверье, что слепую собаку можно убить, лишь отрубив ей голову и закопав отдельно туловище, ибо в противном случае собака выползала из-под земли и начинала блуждать по миру, преследуя своего убийцу. Но насколько Сенор знал, никто еще не пробовал сделать это.

Свора атаковала Двухголового, но ни одна из собак не сумела приблизиться к нему ближе чем на десять шагов. Оказавшись перед гостем из Тени, свирепые создания рухнули наземь, парализованные неизвестным влиянием, исходившим из четырех его глаз.

Двухголовый уже охотился на окраинах Кобара, когда Селанг спустился с высот Башни с белым шаром в руках, держа его в металлических рукавицах. Те, кто видели это, клялись потом, что между шаром и рукавицами Селанга был небольшой просвет, а сам шар окутывала голубоватая дымка.

Селанг появился на крыше одного из домов и сбросил шар на Двухголового. За мгновение до этого два лица поднялись кверху и четыре горящих глаза взглянули на Селанга. Но шар уже неотвратимо летел вниз, и когда достиг цели, вспышка ярчайшего света ослепила всех, в том числе и Сенора, с содроганием наблюдавшего за происходящим, а на месте, где стоял Двухголовый, еще долгое время кружился мутный багровый вихрь.

Спустя несколько секунд высохшее тело Селанга скатилось с крыши и, перевернувшись в воздухе, ударилось о камни. Никто не мог бы сказать, что предмет, лежавший теперь перед глазами подавленного Сенора, был когда-то живым существом.

3. РАЗГОВОР БЕЗ СЛОВ

Слепая собака оставила его в комнате, где не было ничего, кроме раскатившихся по полу больших черных шаров, и исчезла за поворотной панелью в стене.

Сенор не уловил момента, когда Хозяин Башни появился перед ним. Безусловно, здесь присутствовало нечто, сильно влиявшее на его мозг.

Серая фигура, казалось, возникла из сгустившегося полумрака и пыли. Было слишком темно, и Сенор не увидел ничего под низко надвинутым капюшоном, кроме голубого сияющего глаза. Сенор смотрел на этот глаз и думал о том, известно ли Правителям о спрятанном трупе. Ему было не по себе. Он с отвращением сознавал, что сделал нелепый ход, и этим, может быть, погубил свою жизнь. Но не все еще было потеряно. В противном случае с ним покончили бы гораздо более быстрым способом.

Чем внимательнее он вглядывался в единственный глаз хозяина Башни, тем более странным тот ему казался. Потом он понял, в чем дело, – его собственное отражение в зрачке голубого глаза было перевернутым.

Он не успел как следует осознать это, когда последовал первый беззвучный вопрос. Сенор услышал призыв, ощутил, как что-то чужое входит в его мозг, и впустил это, но лишь туда, где ждали своего часа вежливые и ничего не значащие ответы. Ведь он был Придворным Башни и знал, что для подобных разговоров существовали внутренние преграды, но догадывался также и о том, что есть сильная и еще неведомая ему магия, разрушающая память и сознание любого существа. При желании Маг мог бы войти в него с такой же легкостью, с какой разбивают голову куклы. Но пока лишь несколько шпионов почти открыто бродило по самой доступной части сознания Сенора, пытаясь найти лазейки к запретным местам. Человеку Безымянного Пальца без труда удавалось следить за ними и делать так, чтобы они нигде не пересеклись с его мыслями о спрятанном трупе.

Некоторое время они говорили об убитой женщине, чье тело нашли в сточной канаве на городской окраине. Лоб Сенора покрылся испариной. Совпадение было чудовищным. Существовало единственное объяснение всему этому – Хозяева Башни вели с ним какую-то игру. В этой игре он был всего лишь пешкой, которой рано или поздно пожертвуют, когда наступит нужный момент. Вполне возможно, он так и не узнает, в какой интриге ему пришлось сыграть эпизодическую роль.

Но у него не было выхода. Он должен принять эти условия или умереть. Он выразил недоумение по поводу того, что Правителей заинтересовало столь ничтожное событие, как убийство.

В ответе Хозяина Башни заключалось презрение к его жалкой хитрости, но и позволение скрыть то, что должно быть скрыто.

«А ведь я им нужен, – подумал вдруг Сенор. – Нужен настолько, что он не захотел даже копаться в том, что я совершил».

Это означало, что их цели совпадали. Было бы безумием не воспользоваться этим. Имея столь могущественного и тайного покровителя, он мог бы многое узнать о своем прошлом. Он занимал одну из низших ступеней в иерархии Башни и не мог надеяться на то, что когда-нибудь найдет путь к истокам многочисленных тайн, которыми был пронизан здешний мир. Но теперь у него появилась слабая, почти призрачная надежда сделать это.

Все это успело промелькнуть в его голове, в то время как лицо его выражало лишь ничего не значивший интерес к подробностям, касающихся