========== Часть 1 ==========

Сегодня у меня плохой день.

Я снова здесь, у Макнейра, расположился с ним за одним столом и пытаюсь выглядеть хоть немного удовлетворенным беседой.

Старик плещет вторую порцию огневиски мне в стакан, после чего поднимает свой и предлагает тост:

— За старых друзей и приятные сюрпризы, — подмигивает и отпивает.

Выпиваю за своего отца, благодаря которому Макнейр сегодня так доволен. Почитатель и коллекционер темных артефактов, он снял проклятье с одной вещицы старика. Люстра, меняющая цвет освещения в зависимости от настроения хозяина дома. Зная Макнейра, он повесит ее в самой дальней комнате, и она больше никому не сможет показать свои хрустальные подвески.

Макнейр откидывается на спинку кресла:

— Времена уже не те, что раньше, Драко, — его взгляд задумчив и уныл. — Те, кто раньше чествовал меня, предпочли забыть сюда дорогу.

«Или ты сам ее закрыл», — мысленно отвечаю я. Старик продолжает:

— Мне уже труднее разобрать, кто друг, а кто может оказаться врагом, — тянет он, и я пригвождаю себя к креслу, чтобы ненароком не дернуться. Застываю. Видит ли он, насколько я напряжен?

— И я хотел бы надеяться, что могу воздать всем по заслугам.

Он посмеивается, и у меня в груди все замирает. Что еще?

— У меня тоже есть для тебя сюрприз, Драко, — продолжает он. — Угадай, какую пташку удалось заполучить в мою коллекцию?

Он тошнотворен в своем безумии. Замок превратился в заброшенный музей, полный вещей, которыми никто никогда не воспользуется. Он выпивает жизнь из всех этих зачарованных милых штучек вроде старой вазы, превращающей цветы любовников в прах, гобелена, на котором появляются вышитые гладью имена отпрысков, коллекции золотых ложек, отравляющих еду тех, кто замыслил недоброе против хозяина приема. Цветы не будут украшать этот стылый замок с крошащимися стенами. Ни один прием гостей не будет организован по всем правилам, с грамотной сервировкой. Детей не бывает у импотентов.

Я отпиваю из бокала и многозначительно поднимаю бровь. Мне отвратительна мысль о том, чтобы подыгрывать ему еще и словами.

— Тебе понравится, — он облизывает иссушенные губы. Он царь пустыни. Обломков. Гриф-трупоед. Скоро его погребет под обрушившимися стенами, а он так и будет восседать на этом истерзанном временем кресле, как на троне. — Прогуляемся?

Ведет меня по коридору, и мы спускаемся по лестнице вниз. Я вспоминаю, что в моем особняке тоже есть подвалы, и сглатываю, когда накатывают ненужные воспоминания. Отбрасываю их, пока мы не оказываемся перед дверью, за которой вполне может располагаться комната слуг. Могла.

Он заходит первым.

— Ну, вот у тебя и гости, — дребезжит в притворной улыбке. — Драко, полюбуйся на мою пташку. Она пока не поет, но, если захочешь, желание гостя — закон!

Я не смотрю на него. Здесь темно и нет кровати. Слева еще одна дверь, видимо, ванная. На полу у дальней стенки комнаты на измочаленном матрасе лежит тело.

Блядь.

Раньше он коллекционировал только вещи.

Кто она?

Я делаю несколько шагов, прежде чем различаю голые щиколотки, лодыжки, плавными изгибами перетекающие в колени, бедра, разорванная хламида — платье? — грязь на подбородке, а потом комната делает оборот, и я падаю в эту воронку, падаю, и знаю только, что нельзя подать вид.

Грейнджер.

Я узнал ее мгновенно, и это знание ударило по затылку обухом топора.

Не реагируй.

— Что ж, — тяну, пытаясь сообразить, как, черт возьми, быть. — Ты приятно удивил меня, Макнейр, — как же я надеюсь, что мой голос не кажется таким же разбитым вусмерть, каким я сейчас себя чувствую.

Она молчит и смотрит на меня. Страх, испуг, ненависть, боль. Все очень знакомое.

Подхожу к ней и останавливаюсь в паре шагов. Она замерла, подтянув ноги к животу.

— Раньше была говорливее, — вздыхает Макнейр. — Но мы можем это исправить. Что, неужели нечего сказать бывшему однокурснику?! — обратился он к ней своим противным старческим визгом.

— П-привет, — она быстро прошептала, пригнув голову к плечам. Это значит… Она знает, что влечет за собой непослушание. Старый урод.

В голове появляется даже не проблеск идеи, а его тень. Пожалуйста, пусть все получится. Пожалуйста.

Ухмыляюсь и нависаю над ней.

— Ну здравствуй.

И поворачиваюсь к Макнейру с довольным лицом.

— Твой питомец обучен себя вести, — замечаю я, и ему сладко от моей похвалы. — Ты не против?.. — многозначительно останавливаюсь на половине предложения, и он жестом разрешает продолжать.

И вот я уже на корточках, почти ползу к Грейнджер с потерянными глазами, в которых застыл испуг. Я помню эти глаза. Я помню этот испуг. Но, пожалуйста, доверься мне.

Беру за челюсть.

— Как давно мы не виделись, не правда ли? — Драко, черт тебя побери, что за светская беседа? — Кажется, все возвращается на круги своя, — разозлись на меня. Вспомни, что я не Белла. Вспомни, что бываю жалок, что мне можно врезать аж до звона в ушах, что я ною над малейшей царапиной, пожалуйста, вспомни. — Твоя клетка под стать тебе, — я уже не знаю, что говорить, что звучало бы издевкой. Раньше было легче. — Рад, что теперь мы можем продолжить без лишних глаз, — намекаю на события давно минувших, казалось, дней, — ну же, — молю, молю ее, сжимая челюсть, рассматривая ее, как товар, пожалуйста, — а ты все так же страшна, как гиппогриф Хагрида.

Она не соображает, она в замешательстве, и старик сзади явно не понимает, что я несу. Сейчас для меня все закончится, пожалуйста, пойми меня. И я щипаю ее за сосок, так, что она от неожиданности вскрикивает, и — о боги— я вижу гнев, я вижу ярость, я вижу, что она не сломлена, когда она со всей силы кусает меня в нежное место между большим и указательным пальцами.

Воплю от боли, даже не переигрывая, и даю ей смачную пощечину другой рукой. Она ударяется о каменную стену и поскуливает, пока я баюкаю покалеченную конечность.

Спасибо.

— Ах ты дрянь, ах ты… — поднимает палочку Макнейр, но я останавливаю его жестом, придя в себя.

— Я хотел бы сделать это сам, — заявляю я стальным голосом. Не смей прерывать. — Могу ли я рассчитывать на твое гостеприимство этим вечером?

Ну же.

— Я