пожала плечами. — Как будто есть выбор. Далеко лететь?

— Пару часов. Точнее скажу, когда получу сводку по воздушному движению над Токио.

— Ага.

Ви чуть притормозила, не желая забираться в салон первой, но сопровождающий встал у трапа и сцепил руки в замок — один-в-один вышибала из “Эмпатии”, разве что татуировок на лице не хватало. Дверь, поднятая наверх, делала ави похожим на зевающее животное: комфортабельная такая пасть с подчеркнуто дорогим интерьером.

Ладно, подумала Ви, хватаясь за край дверного проема. В самом деле, не убьют же они меня?

Ей нужен был всего один хороший удар, локтем в горло — резко, четко, очень болезненно. Дальше проще: двинуть по шее ребром ладони, если будет мало — снова локтем, сверху вниз, в затылок. Вкинуть обмякшее тело в ави, прямо во второго — он занят, и смотрит в другую сторону — ему ни за что не успеть среагировать. Выигранных секунд хватит, чтобы распахнуть дверь кабины, выволочь пилота наружу…

Ви успела только сделать замах, — через секунду она уже лежала носом в ковер, устилавший пол салона ави.

— Даже часа не продержалась, — сказал один из сопровождающих. Несмотря на то, что он выкручивал Ви руку, в его голосе звучала неподдельная тоска. — А я на это деньги поставил… Кадзуо?

— Хм?

— Мы вроде что-то должны были ей рассказать?

— Да просто выруби ты ее, — посоветовал Кадзуо, и пришла темнота.

***

— Это недопустимо.

— Недопустимо? У нас были четкие инструкции на случай, если объект будет сопротивляться.

— Обезвредить. Обездвижить. Это я могу понять, но… полное отключение?

— Всего на тридцать секунд. Она и двух не продержалась, если честно, сразу потеряла сознание. Это… моя вина. Не подумал, что шок будет так силен.

— Ничего страшного не случилось, все показатели в норме. Скоро придет в себя.

Голоса казались знакомыми. Оба… нет, все три, но Ви не взялась бы сказать, где могла их слышать. Или даже когда — в этой жизни, в прошлой? Веки были такими тяжелыми, что она не могла заставить себя открыть глаза. Ви была… уже не понятно, где. Она помнила какое-то очень холодное место, но она больше не там. Кажется, ее куда-то везут. Каталка? Нет, похоже на инвалидное кресло. Мисти только что забрала ее из клиники Вика и везет в мегабашню, но теперь Ви знает, что ее ждет, а значит, у нее есть шанс сделать все по-другому. Да, в этот раз она не ошибется…

Ви цеплялась за свою иллюзию, сколько могла, но чем дальше, тем сложнее было спорить с фактами. Например, с тем, что Мисти Ольшевская не говорила по-японски, или с тем, что ни один из трех голосов не был женским.

Снова послышались знакомые звуки: двигатели ави зашумели, набирая обороты, машина поднялась в воздух, но Ви не почувствовала движения — только порыв ветра. Над ухом плинькнул стандартный сигнал прибывшего лифта… Только оказавшись внутри, Ви смогла, наконец, открыть глаза.

— Горо? Выглядишь дерьмово.

Это не было правдой. Ви чувствовала себя паршиво, но ее оптика работала с привычной четкостью — гребаное качество “Кироши”, проверенное временем. Какими бы ни были эти семь лет для Горо Такэмуры, они не оставили на нем видимого отпечатка — разве что прибавилось седины в волосах, да теней под глазами.

— Ви, — он опустился на корточки, чтобы ей не пришлось задирать голову, сжал ей предплечье. — Скажи мне, почему каждый раз, когда мы встречаемся, ты либо без сознания, либо при смерти?

— Спроси “Арасаку”.

Она рассмеялась, сама удивляясь облегчению, которое услышала в своем смехе.

Это было странно. Ви казалось, что она должна быть в ярости — в конце концов, кто, как не он обещал ей сначала спасение, а потом, когда все пошло не так, — шанс на лучшее будущее? Кто, как не он, дал ей тот сраный контракт? Определенно, она должна была злиться, но она не могла. По крайней мере — точно не сейчас: у нее не было сил, к тому же Такэмура был известной величиной, островком знакомой земли в океане хаоса, по которому ее мотало с самого “возвращения к жизни”.

Она… пожалуй была рада его увидеть. Но это не значило, что она забыла.

— Черт, Горо… — все, на что хватило Ви — поднять руку и неловко ткнуть его кулаком в скулу. — Как же тебе повезло, что они меня вырубили.

— Вижу, тебе и правда становится лучше.

Он встал, зашел ей за спину, взялся за ручки кресла. Вовремя — лифт снова плинькнул и остановился.

— Не волнуйся, у тебя еще будет шанс… отвести на мне душу.

— В смысле?

— Поговорим внутри.

Ви сначала подумала, что успела еще раз вырубиться и прийти в себя. Вроде бы, они только что спускались в лифте с крыши мегабашни, даже не очень долго — с десяток этажей, вряд ли больше. Но помещение, в котором они оказались, куда больше походило на дом, чем на апартаменты: широкое пространство, разделенное легкими перегородками, куча растений, и двери, ведущие на улицу, в сад…

— Охренеть, это?..

— Это не настоящее, Ви, — Горо разулся. Протянул ей руку, помог встать. — Просто большой, очень хороший экран. Снимай обувь.

— Хочу себе такую штуку, — Ви даже забыла на время, что у нее больше нет собственной квартиры. Она скинула больничные тапочки, прошла вперед. Слегка покачнулась, но быстро вернула равновесие — она чувствовала себя почти нормально. — Слушай, а сколько у него вариантов картинки?

— Меня всегда удивляло как просто тебя… отвлечь. Еще две минуты назад ты собиралась со мной драться.

— И все еще собираюсь, — Ви махнула рукой. — Ну ответь, сложно что ли?

— У тебя будет время тут все изучить. Хочешь чего-нибудь? Чаю?

Это был непростой вопрос, можно сказать — предмет слабо вооруженного конфликта.

Функции ее тела позволяли принимать и перерабатывать пищу, но оно могло долгое время обходиться без этого — и прекрасно себя чувствовать. Как только Ви получила доступ к своим интерфейсам контроля, она начала то и дело отключать эмуляцию жажды и голода. Ей казалось глупым притворяться “живым человеком” когда она им не являлась.

Кусама, напротив, настаивала, что для своего же блага Ви должна продолжать есть и пить, даже притащила исследования, которые утверждали, что “имитация традиционного образа жизни оказывает положительное влияние на снижение шанса появления киберпсихопатических