нерешительно протянул Чак.

 – Первого апреля, – начал он, – я доставил газету в дом Миллеров в шесть тридцать, как всегда. В тот день мистер Миллер пожаловался, что я свернул газету. Он сказал, что я запихнул тугой и твёрдый свёрток за ручку парадной двери, заблокировав замок.

 – А ты? – спросил Энциклопедия.

 – Ничего подобного, – твёрдо заявил Чак. – Но мой босс сказал, что после такой выходки я не могу работать на «Айдавилл Ньюс», даже если это розыгрыш. Сказал, чтобы я забирал свой чек и катился подальше.

– Любой мог запереть дверь после того, как ты доставил газету Миллерам, – задумался Энциклопедия.

 – А кто-нибудь видел, как ты доставлял её? – спросила Салли.

 – Дочь мистера Миллера, Лили, – ответил Чак. – Она певица и любительница кошек. У неё три белых кота, красивых, но неаккуратных. Они оставляют шерсть везде, где лежат. И спят по ночам в гостиной на диване напротив парадного окна. Когда я бросал газету у их дверей первого апреля, я заметил котов, лежавших на диване. Лили утверждает, что она видела, как я закрываю дверь. Но я её не видел. Её не было на диване.

 – Зачем ей лгать? – заинтересовалась Салли.

 – Чтобы помочь своему младшему брату, Горацию, – ответил Чак. – Он сам хотел доставлять газеты по этому маршруту. Но я выиграл. А теперь приз у него.

– Послушаем Лили, – поставил точку Энциклопедия.

 Лили встретила их без малейших признаков радости и провела в гостиную.

– Присаживайтесь, – холодно бросила она.

 По пути к стулу Энциклопедия остановился у дивана, покрытого кучей белой шерсти.

 Гостиная находилась в передней части дома. Из окна чётко виднелась входная дверь. Вне зависимости от наличия кошачьей шерсти, диван явно был лучшим местом, чтобы увидеть всё происходящее у парадного входа.

 – Ну, и что пришло вам в голову? – спросила Лили.

 – Ты сказала, что видела, как Чак запер газетой вашу парадную дверь 1 апреля, – начал Энциклопедия. – Ты не ошиблась?

 – Не при твоей жизни, – бросила Лили в ответ. – Это был Чак.

 – Чак сказал, что доставил газету к вам домой в шесть тридцать. Тебе нужно было рано встать, – заявила Салли.

 – Я постоянно плохо сплю перед выступлением, – отбрила Лили. – Тем утром мне пришлось выступать на благотворительном завтраке в детской больнице. Программа включала в себя танцы и музыку группы из шести человек, «Чёрные галстуки». Я – их певица.

 – Танцы за завтраком? – ехидно усмехнулась Салли.

 – Танцевать никогда не рано, – отпарировала Лили. – Программа началась в девять часов. Все мы – музыканты, официанты и повара – должны были собраться в восемь, чтобы всё устроить. Я встала чуть позже пяти.

 – И как ты убивала время с пяти до восьми? – недоумевала Салли.

 – Я решила собраться и дождаться газеты, – нетерпеливо выпалила Лили. – Поэтому приняла душ и надела чёрное льняное платье, в котором всегда пою с «Чёрными галстуками». Я думала, что прочитаю газету за завтраком.

 – И тебя не волновало, что ты можешь запачкать платье? – хмыкнула Салли. – Если бы мне пришлось выступать, я бы не одевалась, пока не поем.

 – Моё чёрное платье всегда безупречно. Я забочусь о своей одежде, – огрызнулась Лили. – Мне не десять лет.

 – Где ты была, когда Чак доставил газету? – спросил Энциклопедия.

 Лили закатила глаза.

– Где ещё я могла увидеть Чака у дверей? Я сидела на диване!

– На кошках? – взвыла Салли.

 Лили презрительно засмеялась.

– Не притворяйся дурой. Естественно, я прогнала их.

 Внезапно она перестала смеяться и застыла, как громом поражённая.

Энциклопедия разъяснил ей, как он узнал, что она лжёт.

А ВЫ ПОНЯЛИ, КАК?

Великая сделка Уилфорда

 Восьмилетний Дэнни Проксмир положил двадцать пять центов на пустую канистру из-под бензина перед Энциклопедией.

– Я нанимаю тебя.

 – Для чего? – спросил Энциклопедия.

 – Уилфорд Уиггинс организовывает тайную встречу для детей в пять часов. Он обещал сделать нас такими богатыми, что мы и представить себе не сможем, – ответил Дэнни.

– Уилфорд, о, этот Уилфорд! – застонала Салли. – Тьфу!

 Уилфорд Уиггинс, исключённый из старшей школы, выглядел так же бодро, как морские водоросли на берегу. Он клялся, что не боится работы. И годами боролся с желанием трудиться.

– Единственный труд, который он себе позволяет – зевать, – съехидничала Салли.

 Уилфорд придерживался великого старого правила: «Никогда не стой, если можешь сидеть, и никогда не садись, если можешь лечь». Лёжа на спине, он придумывал новые способы выманить у младших их сбережения.

 В прошлом месяце он собирал деньги, чтобы спасти «Пони Экспресс»^[6]. Неделю назад – средства на электрическую салфетку, которая загоралась, чтобы клиент мог вытирать рот в темноте.

 Однако Уилфорду никогда не удавалось разбогатеть с помощью своих фальшивых сделок. Энциклопедия всегда оказывался рядом, чтобы остановить его.

– Нельзя доверять Уилфорду, – посоветовала Салли Дэнни.

 – Вот почему я здесь, – объяснил Дэнни. – Мне нужно, чтобы ты позаботился о нём. Не дай ему навесить нам лапшу на уши.

– У Уилфорда не выгорит, – обещала Салли.

– Мы возьмём дело, – завершил Энциклопедия.

 Обычно Уилфорд проводил свои тайные встречи на городской свалке. На этот раз он устроился в танцевальном классе Общественного центра.

 – Урок танцев на сегодня отменили, – сообщил Дэнни детективам. – Учителю пришлось лететь в Акрон. Уилфорд занял комнату, потому что утверждает, будто его беседа носит образовательный характер. Он учит маленьких детей, как правильно вкладывать свои деньги. К счастью, эта тайная встреча не на городской свалке. Мы не пойдём домой, воняя на всю округу.

Танцевальный класс в Общественном центре был переполнен маленькими детьми, желавшими услышать, как Уилфорду удалось быстро разбогатеть.

 Уилфорд красовался перед детьми, собираясь предложить им очередную новейшую сделку по зарабатыванию денег. Рядом с ним стоял худой бледный подросток с рюкзаком.

– Познакомьтесь с Бруно Мак-Камбером, – объявил Уилфорд голосом герцога, представляющего короля Англии.

 Бруно скромно склонил голову. Энциклопедия вспомнил, что видел его в городе, где он обычно восхищался собой в ближайшем зеркале.

 – Вчера Бруно вернулся домой из пустыни, где три месяца искал золото, – начал Уилфорд. – Ему едва хватило воды, чтобы остаться в живых. Жара, ни капли дождя. Но Бруно не сдавался, несмотря на одиночество. Изнемогая от жажды и