ворованным добром грузят.

Усмехнулся Мальчик-с-пальчик:

— Эх, поди, умаялись работнички, чума вас возьми! Дай-ка я вам помогу, подсоблю, облегчу…

Подобрался Мальчик-с-пальчик к вагону— шмыг, — и наверху уж. Понюхал: керосин, не керосин — бензин, не бензин, — мечта одна— что для летчиков, что для танкистов. Легкий, душистый. Кажется, в корыто налей — и то полетит. Вот какой!

Оглянулся Мальчик-с-пальчик, а кругом ящики с патронами, со снарядами, с бомбами. Страсть одна, а не багаж!

Нагрузились немцы — боле пихать некуда.

Сел у бочонка фашист — тощой, голодный, мечтает:

— Повезу я бензин прямо господину офицеру. Господин офицер самолеты бензином заправит, пулеметы зарядит, бомбы подвесит — полетит русских бомбить, убивать. Тут и войне конец. Буду я русскую водку пить, колбасой московской закусывать, украинским салом заедать! Буль-буль-буль! Русски водка очень корош!

Аж слюнки текут.

А Мальчик-с-пальчик навострил уши, слова не пропустит — слушает, да и рукам спать не дает, трудится, в бочонке дыру сверлит.

— Не бывать тому, — говорит, — что ты, выродок, выдумал!

А фашист прислушался, огляделся, видит— никого. Пуще прежнего мечтать стал. Зубы скалит, улыбается:

— Вознесусь я высоко, фюрер мне на грудь железный крест повесит, ручку пожмет. Как выйду я со своей Амальхен на улицу, все горожане на нас смотреть будут, шляпами махать будут, кланяться. И все в гости нас позовут, угостят и вином, и пивом, и сосисками. А я, знай, только — буль-буль-буль — пить-попивать буду да приговаривать: корош пиво, корош вино, а русски водка еще лучше!

А у самого в пустом животе урчит-бур-чит: ур-р! ур-р! — Небось, не жравши, от самого Берлина живет.

Размечтался фашист, разомлел, пасть разинул, полозубую, меж зубами тройка лиха проедет-проскачет. Захрапел, заснул.

Мерещатся ему реки пивные, винные, берега колбасные, горы сосисочные. Течет в реке водка, булькает — буль-буль-буль.

…Буль-буль-буль. Льется бензин из бочки, из дырочек проливается на платформу, на фашиста, на землю… Мальчик-с-пальчик веревочку взял, шнурком вытянул, одним концом в бензин положил, другой свесил, запалил да бегом прочь пустился.

— Буль-буль-буль! — вздыхает фашист. — Русски водка очень коро…

Вдруг — трах-тарарах! — кругом огонь пылает, бочки взрываются, снаряды рвутся, бомбы грохочут, паровоз на небо летит, рельсы дыбом встали. Ни тебе фашиста, ни станции, — все вверх дном вместе с немцами пошло.

А Мальчик-с-пальчик идет, улыбается, приговаривает:

— Вот и вознесся. На море, на окияне, на острове Буяне стоит бык печеный, в заду чеснок толченый; с одного боку-то режь, а с другого макай да ешь. Только не воруй!

И ушел.

* * *

Вдруг смотрит Мальчик-с-пальчик, идут по дороге четыре фашиста.

— Здорово, молодцы!

— Здорово!

— Куда идете?

— Языка доставать, нашему офицеру доставлять. Он военные тайны выпытывать будет.

— Возьмите и меня с собой!

— Куда ты годишься? Нам надо такого молодца, чтобы раз дал — и дух вон!

— Пригожусь и я! — говорит Мальчик-с-пальчик. — В подворотню пролезу, все увижу, вам расскажу.

— И то дело. Пошли.

Вот идут они вместе. Пришли впятером на заставу. Мальчик-с-пальчик на стену взобрался, знак им подал, они и перемахнули во двор.

Рады-радешеньки фашисты.

— Ты, — говорят, — оказывается, не парень, а клад.

— Ладно, — говорит Мальчик-с-пальчик, — потом хвалить будете, а сейчас подождите. Я в дом залезу, «языка» вам выберу да к вам выведу.

Забрался он в дом да как заорет оттуда во всю глотку:

— Как большевика тащить — мертвым или живым?

— Не шуми, — шипят фашисты, — тащи, какой под руку попадется.

А Мальчик-с-пальчик еще больше разоряется, горланит:

— Может, двух большевиков схватить, а?

Ну, тут не долго дело было. Не успели фашисты и оглянуться, а уж кругом бойцы. Окружили со всех сторон — дали немцам духу.

И тут слышит Мальчик-с-пальчик голос будто родной:

— Кто из бойцов сегодня герой, фашистов заманил?

А Мальчик-с-пальчик сидит на окошке, смеется.

— Получай подарок, пехота, от партизана: сегодня четырех, а завтра еще приведу.

Командир голову поднял и говорит:

— Это кто говорит?

— Я! — отвечает Мальчик-с-пальчик да вдруг как вскочит, закричит — Брат, никак это ты?

Красноармейцы даже забеспокоились.

— Я-то я! — сказал командир. — Да ты где?

— Я тут, твой брат мизинный. Большой у нас летчик, другой танкист, третий артиллерист, ты пехотинец…

— А ты?

— А я Мальчик-с-пальчик — партизан!

— Ого! — обрадовался командир. — Это дело. Выкладывай-ка обстановку! Да дай я тебя, братик, обниму.

Удивились бойцы.

— Видом ты невидный, силой ты не сильный, как же ты так, а?

Ухмыльнулся Мальчик-с-пальчик.

— Куст зеленый видишь? — а я в нем. Канаву пустую видишь? — а я там. Степь ровную приметил, а я в ней. Сугроб гладкий — я под ним. Я везде, и меня нет нигде. Где можно голосом, а где нельзя голосом — буравом. А где не буравом, там хитростью, а где не хитростью…

Тут совсем рассвело.

Стоят бойцы у окна, а на подоконнике, видят, Мальчик-с-пальчик сидит, ножки свесил и говорит:

— Я вам гостей привел да самих в гости звать пришел. Ворвались к вам в деревню немцы проклятые. Старика и старуху пытали. Одних я убил, а от других вы спасти должны. Вы им от меня поклонитеся, лишней пулей за меня немцев поприветствуйте. А я дальше пойду, народ скликать-поднимать.

Попрощался и ушел.

* * *

Шел, шел, и пристигла его темная ночь. Полил сильный дождь. Стал Мальчик-с-пальчик под старый гриб и стоит, словно под крышей.

Вдруг слышит, кто-то говорит:

— Беда, товарищи! Оружия нет, где взять, не знаем, деться некуда, а фашисты кругом шарят, того гляди — придут, схватят — голыми руками нас возьмут. Эх, сейчас бы винтовочку взять, зарядить да вдарить…

А Мальчик-с-пальчик слушает, соображает.

Долго не раздумывал, из-под гриба выскочил, спросил:

— Вы кто такие будете?

А они к нему:

— Мальчик-с-пальчик, помоги нам. Ты фашистов взорвал, других живыми на заставу доставил, третьих в подполье перебил, неужто нас так бросишь?..

А Мальчик-с-пальчик смотрит, свои это колхозники из окрестных деревень: старики да старухи, парни да молодухи и ребята.

— Вы что тут делаете?

А они:

— К нам немцы ворвались, людей поубивали, живьем сжигали, кости ломали, руки, ноги вывертывали, глаза выкалывали. Дома