протрахаемся так до вечера.

— Ну?! — будто превозмогая невыносимую боль, прокричала соседка.

— Держи крепче. Ещё немного осталось и всё!

— Я не могу держать! Мне больно! — заголосила соседка.

— Писец! Сорвалось всё. Придётся сначала начинать… — произнеся это, сосед грязно выругался.

— Я же говорила: не могу больше! — сквозь слёзы проговорила соседка. — Блин… мне ещё и не вылезти… Тащи отвёртку. Срочно!!! Она в ванной осталась.

— Отвёртку?! — изумлению Пусикова не было предела.

— Они там кошачьего корма переели? — предположила супруга.

— Я даже представить не могу: зачем им отвёртка понадобилась в такой момент…

Супруги Пусиковы снова затихли. Меж тем, за стеной, разыгрывался второй акт «половой» драмы.

Соседка всё это время находилась в неудобной позе. И тут произошло неизбежное: у неё свело ногу. Не в силах терпеть боль, она выронила свой конец трубы. Скрюченную судорогой ногу ей удалось высвободить. Однако всё остальное — надёжно застряло в узком кухонном шкафу.

Муж вбежал на кухню и, увидев «картину маслом», со смеху рухнул на пол вместе с инструментами. Он предательски заржал, чем ещё сильнее разозлил свою половинку:

— Скотина! Перестань смеяться. Мне же больно. А тебе, блин, смешно! Ты будешь меня вытаскивать или нет?! Придётся отвёрткой дверь откручивать.

— Дура! Как я тебе дверь откручу, когда петли все внутри. А внутрь мне не залезть. Там — ты целиком.

— Тогда тяни меня отсюда.

— Ты попробуй ногу обратно засунуть в шкаф или вторую вытащи.

— У меня ту ногу, которую я высунула, свело. Я на неё опереться не могу. Ты попробуй так меня вытащить за то, что торчит.

— Тогда ты рукой обопрись о стенку и тоже себя выталкивай.

Последующие минут десять Пусиковы слышали лишь охи и ахи. Им даже и в голову не могло прийти: какова была истинная причина таких громких стонов и сколько времени и сил соседям стоило высвобождение из кухонного плена.

— Я, кажется, поняла! — довольно заявила Пусикова. — Они, наверное, играют в ролевые игры. Типа она застряла где-то. А он её насилует.

— Интересно: откуда у тебя такая богатая фантазия? — возмутился Пусиков.

— Оттуда! — рявкнула супруга.

Возможно, ещё пару предложений — и семейная пара Пусиковых также разругалась бы в пух и прах. Но тут за стеной послышался мужской плач:

— Твою ж мать! — застонал сосед.

— Подожди… давай я посмотрю… — соседка явно суетилась, будто виновата была в чём-то.

— Чего смотреть? Отвёрткой прямо в бочину…

— А нечего было ржать! — не без ехидства произнесла соседка. — Крови нет. Синяк только будет. Сейчас хлоргексином протру…

— Давай! — явно смиряясь со своей участью, произнёс сосед.

Произошло же следующее. Сосед, выкорчевав супругу из кухонного шкафчика, поскользнулся и со всей дури проехался собственной филейной частью по разбросанным по полу им же самим, инструментам.

Тем временем, за соседней стеной, семейство Пусиковых терзали самые страшные подозрения.

— Может, они мазохисты? Есть же такие, которым боль нравится. — уверенно заявила Пусикова.

— Похоже на то! — закивал головой Пусиков.

— Получается: она ему отвёрткой в бок заехала?

— Вроде как последние десять минут только охали оба от радости. И тут раз — и увечье. Точно: мазохисты! А ведь с виду — интеллигентные люди…

— Повезло с соседями! Хоть квартиру меняй!

— Детей нужно со школы встречать и провожать, чтобы эти извращенцы на них не покушались. И, если чего — сразу заяву в полицию!

Не успели Пусиковы обсудить возможные репрессивные меры в отношении соседей, как за стеной начали громко стонать:

— О-оо! Ну… ещё немного… Скрючиться ты можешь сильнее?

— Я и так вся изогнулась. Ты конец вставил? А то я уже ничего не чувствую!

— Думаешь я чувствую? Я же вслепую вставляю! Всё наощупь.

— Милый, родной, любимый! Я тебя умоляю!!! Вставь ты уже наконец!

— Любимая, единственная, родная! Давай ещё на сантиметр примерно вправо и вниз. Ну?

— А-аа! Вроде как близко, чувствуешь, да?

— Да! У меня тоже близко! Ну… ещё чуть чуть…

— Ну?!!!

— Всё!!!!!!! Вставили по самые помидоры!!!!!!! — победно заявил сосед.

— Наконец-то!

— Теперь можно и в душ пойти. Я вся в мыле. Ещё бы! Больше часа на корячках! — на выдохе произнесла соседка.

— А с едой чего будем делать? — спросил сосед.

— Доставку закажем. Всё равно ничего приготовить не успеем. Полчаса до гостей. А мне ещё твой синяк замазать чем-то придётся!

— А где?

— Вот, в двух местах. На руке отметина такая, будто я тебя наручниками приковывала.

— Хрен с ней, с отметиной! Я надену свитер и рукава засучивать не стану.

— И вторая — на одном интересном месте! Видимо плоскогубцами зацепило, когда ты на пол свалился.

После разговора о полученных увечьях, диалог через стенку стал еле слышен. Супруги Пусиковы уставились друг на друга.

— Плоскогубцы?!! — произнёс Пусиков.

— Ужас… — разделяя его недоумение, произнесла супруга. — Это что ж она ему зажала такого, что только после этого он смог…

— Вот бабы пошли! Чтобы их удовлетворить, нужно им плоскогубцы и отвёртки в руки дать…

— Лично я с этими извращенцами здороваться не стану. — заявила Пусикова.

— Я думаешь, стану? Больно надо! — рявкнул в ответ супруг.

Через неделю семейство Пусиковых продало квартиру.

Обложка: работа Елены Вестимовой.