Англия, 1841 год

Предзакатное солнце золотило белоснежные стены вычурного поместья, играя бликами на вымытых до блеска стеклах стрельчатых окон. Крыльцо, выходящее на задний двор, было скромнее, чем то вычурное строение, что встречало гостей у центрального входа. Наследник древнейшего чистокровного рода любил прятаться здесь на веранде от своих скучных обязанностей и многочисленных родственников, которые, естественно, точно знали, как он должен был жить, лучше него самого. Поэтому и в этот важный для его семьи вечер Малфой-младший восседал в старинном кресле, которое осталось еще от прадеда. Эльфы-домовики перенесли сюда отжившую свой век мебель за ненадобностью: кушетку шестнадцатого века и дубовый столик с резными ножками, на котором всегда стояла фарфоровая вазочка с имбирным печеньем для наследника.

— Господин, я хотел бы в очередной раз выразить вам свою благодарность за спасение. Теперь я обязан вам по гроб жизни, — стоящий у двери смуглокожий юноша в поношенной рабочей одежде снял с курчавой головы потертую кепку и преклонил голову в знак почтения.

— Брось, Блейз, какой я тебе господин? — усмехнулся Малфой, — Я же сто раз просил: называй меня просто Драко, — сказал он чуть громче обычного, растягивая слова, словно объяснял простые истины бестолковому ребенку.

— Кхм… простите, для меня это слишком… — потупился мулат, переминаясь с ноги на ногу, — не могу себе позволить подобное обращение к белым господам, — он замер, нерешительно подняв взгляд на собеседника, вальяжно рассевшегося в любимом кресле.

— Садись, дружище, поговорим, — улыбнулся Малфой, указывая бледной рукой на кушетку, — в Англии нет рабства. Нам прислуживают лишь эльфы, а сам Мерлин велел им подчиняться волшебникам.

— Ох, господин Драко, — Блейз смущенно присел на мягкое сиденье с бархатной обивкой, но не облокотился на спинку, боясь замарать ее и вызвать гнев. — Если бы не ваша милость, я никогда бы не узнал, что вовсе не проклят. И хозяин убил бы меня за бесовство.

— Неконтролируемый выброс магии — никакое не бесовство, — проговорил Малфой с важным видом, стряхнув с черного камзола, расшитого серебряной нитью, невидимые пылинки.

— Но хозяин посчитал это происками дьявола и собирался меня казнить, — воскликнул Блейз: при воспоминании о том, как он случайно спалил господский сарай, в его глазах отразился ужас. — Если бы вы меня не выкупили…

— Да уж, моя поездка в Америку оказалась судьбоносной, — подтвердил Малфой. — Глупые маглы боятся всего на свете, так что магия для них непостижима. Они считают ее мракобесием, — он хмыкнул и хлопнул в ладоши. — Зато теперь ты начнешь новую жизнь как мистер Забини.

— Готов служить вам верой и правдой, гос… — выпалил Блейз, вскакивая с дивана.

— Драко, — строго отчеканил Малфой. — Никакой больше службы. Ты такой же свободный человек, как и я, и будешь жить, как подобает волшебнику. Я выделю тебе гостевой дом.

— Но я не могу… — Забини осекся, увидев предупреждающий взгляд бледнолицего лорда, платиновые волосы которого были светлее его кожи.

— С этого дня ты забудешь свои рабские замашки, дружище, — изрек Малфой торжественно. — Мы равны…

— Сын мой, ты все еще не готов? — властный голос высокого господина в праздничной изумрудной мантии, вышедшего из поместья, оборвал разговор двух юношей.

— Я готов, отец, — подорвался взволнованный Драко, вставая и выпрямляясь, как солдат перед генералом армии.

— Мало того, что ты притащил это черномазое отребье без рода и племени в мой дом, так еще и потчуешь его…

— Отец, это и мой дом, — твердо сказал Малфой-младший, преодолевая робость. — А Блейз — волшебник, а не какой-то оборванец.

— Не смей перебивать меня, — рявкнул Люциус, и в его повелительном тоне зазвенела сталь. — Чтоб духу его здесь не было — сегодня же, — он с укором воззрился на сына, и тот обреченно сглотнул под тяжелым взглядом главы семьи. — А ты, молодой человек, будь добр открыть торжественный бал в свою честь ровно через полчаса, — он повернулся на каблуках и удалился обратно в дом, хлопнув дверью.

— Какого черта я должен присутствовать на этом глупом сборище снобов, — огрызнулся Драко, стиснув зубы. — Отец мечтает женить меня на ведьме из не менее богатой и чистокровной семьи, чем наша. Так что сегодня поместье будет кишеть напыщенными девицами. И мне придется выбрать одну из них.

— Не завидую, — хмыкнул Забини.

— Послушай, у меня идея, — серые глаза Драко загорелись, предвещая очередную авантюру. — Ты же хотел отблагодарить меня, — коварная усмешка растянула его красивые губы. — У тебя появился шанс.

— Конечно, я к вашим услугам, — с опаской ответил Блейз, — что нужно делать?

— Всего лишь то, что ты и так умеешь.

***

Отправить на бал бывшего раба вместо себя — чем не гениальная идея. По крайней мере, Драко был доволен собой и считал это лучшей своей шалостью.

Он оправил черный камзол, вышитый замысловатыми узорами. Закрывать вечер все равно придется самому: действие оборотного зелья продлится недолго, да и вряд ли забитый паренек с южноамериканской плантации сможет адекватно поговорить с его будущими тестем и тещей. Тем не менее, приветственно кивать гостям он сумеет. По крайней мере, Малфой надеялся на это, и собирался быть на чеку, прохлаждаясь в саду среди роз, чтобы вмешаться, если что-то пойдет не так.

Да он знатный артист!

Заглянув в окно первого этажа, где в огромном бальном зале проходил торжественный вечер в его честь, Драко прыснул со смеха. Блейз, разодетый в шелка и оборки, словно настоящий принц, как две капли воды похожий на него самого, стоял в центре всеобщего внимания с напыщенным и важным видом. Он учтиво кивал гостям и целовал ручки дочерям из знатных семей, подходившим к нему по очереди на аудиенцию.

«Все идет, как по маслу», — с этой мыслью улыбающийся во весь рот Малфой отошел от окна и отправился к воротам: пора вырваться на свободу, пока есть такая возможность. Не успел он дойти до центрального входа в поместье, как увидел шедшую к нему навстречу запоздавшую гостью. Светло-синее бальное платье сверкало россыпью звезд издалека, словно девушка была сошедшим с ночного неба ярким созвездием. Он замер посреди подъездной дороги, обсаженной кустами цветущих алых роз, как громом пораженный. Его восхищенный взгляд был