На мне был распахнутый белый халат, покрывавший голубую рубашку и галстук, который я незамедлительно поправил.
Внезапно белая слепящая простыня врезалась в пространство, скроенная сплошь из яркого света; будто на другом конце кто-то сумел отпереть дверь в неведомую, потайную комнату.
Он стремительно вышел из простыни, и я посмотрел в его глаза.
Хотя на них читалась вековая усталость, зеленые радужки живо святились, играли глубиной, отражая бесчисленное количество миров.
Я всматривался в них, в хорошо знакомые, даже родные, глаза, и вдруг осознал, что не могу говорить.
Заговорил он, короткими, уставшими фразами.
– Вот и пришло то время. Я долго тебя искал.
Он поправил галстук и тяжело вздохнул.
– Настало время ставить все на места. Ты и сам это знаешь. Нужно возвращаться.
Он повернулся к двери, та выдавилась наружу, издала диковинный звук и отъехала вправо. В ту же секунду там возник яркий сгусток зеленой энергии. От центра шли кривые светло-зеленые дрожащие полосы. Они появлялись, дрожали, исчезали, возникали в новом месте.
Я задумался. Жизнь, которая ждала меня в том мире, не предвещала ничего. Я подумал о беспокойствах, нескончаемой тупости и унылости того мира. Воронка беспробудной серости, Бесцветие, от которого я всегда бежал и укрывался в других мирах.
Да, я подумал, мне нужно, следует, требуется вернуться туда. Должно, потребно, обязательно, неизбежно… Но…
Как и прежде, он…
Он смотрел на меня холодно, почти без эмоций. Где-то там, в глубине играющих глаз, я видел – он улыбается. Хитро и затаенно. Торжествующе.
Я чувствовал, меня обводили вокруг пальца, заставляли принять решение и уверовать, будто оно мое.
Я никогда не принадлежал к тому миру и никогда не чувствовал его родным. В нем было все не так, все неправильно. Будто никудышный писатель создал тот серый мир, бесцветный и пустой; поместил туда потехи ради.
Я стоял недвижимый, смотрел на зеленый сгусток и отходящие, криво поигрывающие жгуты, глядел на столь знакомое лицо и постоянно отвлекался на манящих светлячков.
– Туда, где нас нет. Нам всегда хочется туда, где нас нет.
Я со всей силы замахнулся и врезал ему по лицу. Он отшатнулся и выронил чемоданчик. Я заломил его правую руку, подвел к зеленому сгустку и толкнул, что было сил, вместе с опостылевшей, затаенной улыбкой, не сходящей с его лица ни на секунду.
Сгусток в секунду сжался и сразу же пропал, дверь закрылась, издав знакомый звук.
Я вздохнул и поднял чемоданчик. Он был почти невесомый, уверенно лежал в руке.
Белая дверь развернулась посреди вагона. Я поправил галстук и шагнул в портал.