возвращения к жизни.

Я хотела это место.

Я хотела её больше, чем следующего вдоха.

Но Эзра не понимал, что я просто недостаточно хороша для неё.

Я была новичком. В лучшем случае зелёной. Безнадёжно невежественной в самом худшем смысле. Я всё ещё плыла по течению, не зная даже того, чего именно я не знаю.

Конечно, я работала на кухне с тех пор, как поступила в кулинарную школу. До этого я работала метрдотелем. Мой брат был гением ресторанного бизнеса. И все мои лучшие друзья были поварами.

Как и в большинстве случаев в моей идеальной жизни, у меня была родословная для этой работы. У меня просто не было опыта. Или способностей. Или чёртового ноу-хау. И как смеет Эзра размахивать этим передо мной, зная, что мне придётся отказаться.

— Она не хочет этого, — угрюмый голос Эзры прорезал радость в комнате и превратил атмосферу в лёд.

Боже, он мог быть настоящим ублюдком, когда хотел.

Киллиан заговорил первым. Его недоверчивое "Что?" эхом разнеслось по комнате.

— Она не хочет "Бьянку". Нет причин праздновать.

Все взгляды в комнате обратились ко мне. Они смотрели на меня как на сумасшедшую. И, возможно, я ей и была, потому что отказалась от этой единственной в жизни возможности, как выразился Эзра.

Но я была бы ещё более сумасшедшей, если бы приняла её.

Их реакция бурлила у меня в животе, а грудь горела от отчаянного желания угодить этим людям, которых я так любила. Они знали меня как человека, у которого всё отлично. Всё хорошо. Всё всегда прекрасно.

На их лицах отразилось полное неверие. Для меня было бы разумно взяться за эту работу, занять своё место среди них.

Каждый из них владел или управлял собственной кухней. Каждый из них был ориентирован на карьеру и безжалостно двигался к цели. Это были лучшие из лучших ресторанов в Дареме. Это были влиятельные люди, сформировавшие кулинарную культуру в нашей части мира.

И почему бы мне не присоединиться к ним в их стремлении подарить массам лучший обед на планете? Почему я не участвовала в пищевой революции в Дареме, штат Северная Каролина?

Почему я не хотела вырезать своё имя на табличке и рассказать, кто есть кто в святом, всемогущем доме еды?

Но сравнивать меня с ними было несправедливо. Или даже ставить моё имя в ту же категорию.

Они были мастерами своего дела.

И я всё ещё училась у них.

Как я могу стать одной из них?

В комнате воцарилась напряженная тишина. Я открыла рот, чтобы объяснить или извиниться за свой ответ, или сказать что-нибудь, что угодно, но ничего не вышло.

— Но ведь мы всё равно можем съесть торт, верно?

Все в комнате задвигались одновременно, наши тела были полностью синхронизированы, когда мы повернулись на голос, который нарушил застывшее напряжение в комнате. Ванн Делайн прислонился к стене рядом с дверями в кухню, сложив руки на груди, скрестив ноги в лодыжках и небрежно ссутулив плечи.

— Ты серьёзно? — рявкнула на него Вера.

Он пожал плечами, его гладкий подбородок указывал на металлическую тележку, на которой лежал покрытый белой глазурью торт "Костко".

— Я просто говорю, что это хороший торт. Мы не должны позволить ему пропасть даром.

Я подвигала челюстью взад и вперёд, испытывая иррациональную ярость к этому незнакомцу в комнате. Конечно, все остальные были хорошо знакомы с любящим мюсли братом Веры. Но не я. И это была моя вечеринка, чёрт возьми.

Э-э, моя вечеринка жалости.

Он мог взять торт и засунуть его в свои велосипедные шорты.

(Не то чтобы сейчас он был одет в велосипедные шорты. Если только они не были спрятаны под его облегающими тёмно-бордовыми брюками).

Вера заговорила прежде, чем я успела высказать своё мнение вслух:

— С каких это пор ты ешь торты?

— Почему бы мне не съесть торт?

— В нём есть сахар, — напомнила Вера. — И глютен. Он битком набит глютеном.

У него хватило наглости выглядеть оскорблённым.

— Я не отказывался от глютена.

Вера подняла брови.

Он пожал плечами.

— Я избегаю его, когда могу. Но я не против глютена или чего-то ещё. По правде говоря, я даже ценю его. В меру, конечно.

Неужели этот парень говорит серьёзно?

— Торт выглядит хорошо, — продолжил он. — Я просто хочу сказать, что мы не должны позволить ему пропасть.

— Никто не собирается дать ему пропасть, — отрезала я, не в силах больше держать язык за зубами.

Мне нужно было, чтобы эта неловкая цепочка мгновений закончилась. Мне нужно было, чтобы эти люди ушли. И чтобы торт ушёл. И я тоже.

Мы с Эзрой, вероятно, нуждались в более глубоком разговоре о том, почему я должна была отклонить его чрезмерно щедрое предложение. В какой-то момент мне придётся свернуться в клубок и заплакать. И где-то там будет замешан экзистенциальный кризис. Я не могла сделать ничего из этого, пока все эти люди, особенно одержимый тортом идиот в углу, стояли, занимая место.

Ванн оттолкнулся от стены и уронил руки на узкие бёдра.

— Я принесу тарелки, — сказал он так, словно это была самая блестящая идея в мире.

Как только Ванн исчез на кухне, мои друзья и брат оглянулись и уставились на меня.

— Почему ты не хочешь управлять "Бьянкой"? — требовательно спросила Кайа, сдвинув брови под яркими фиолетовыми волосами — недавняя перемена в ней.

Она назвала новую яркую пикси-стрижку "Сука Босс". Весь комплект, включая новую причёску, идеально подходил ей и "Сарите".

— Я хочу "Бьянку", — терпеливо ответила я. — Я просто ещё не готова к ней, — на их немедленные протесты я подняла руку и попыталась объяснить. — Ребята, я пробыла на настоящей кухне чуть больше года. Я не подхожу для этого места. Я едва ли достаточно компетентна, чтобы работать на Уайетта.

— Это неправда, — настаивала Кайа.

Она была моей девочкой. Моей живи или умри, кухонной сучкой. Моей сверкающей вампирской родственной душой. И она была самой целеустремлённой женщиной, которую я когда-либо встречала. Конечно, она не поймёт моего нежелания. Она вышла из утробы, готовая принять этот мир и готовить пятизвёздочные блюда.

— Ты одна из лучших поваров, которых я знаю, Ди. "Бьянка" была бы счастлива, если