темными делишками, но, в основном, уже ушли на покой. Стража миров их не трогала, так как Баркзаар был единственным местом, свободным от каких-либо законов и обязательств. Смельчаков, решивших что-то доказать или, не дай бог, найти правду, очень скоро находили прирезанными в ближайшей канаве.

Не удивительно, что именно сюда сразу же направился Рэй, заполучив вожделенный анх. Кстати, сам факт того, что псы Анубиса рискнули явится в Баркзаар за ним, доказывал ценность артефакта.

— Кто вы? — хрипло спросил вор, не веря своим глазам.

— Меня зовут Эмили, а это мой друг — Оуэн, — лучезарно улыбнулась светловолосая девчушка и указала куда-то за спину мужчины. Рэй неловко повернул голову и увидел нескладного смуглого подростка. — А как тебя зовут?

— Кристиан, — автоматически соврал Рэй. — Вы…Люди? — все же решил уточнить он.

Девочка засмеялась и улыбнулась ему, а ее спутник, кажется, закатил глаза:

— Конечно. А кто же еще?

— Но вы же…дети, — нерешительно заметил Рэй.

— Не нравится наша компания — можем уйти, — недовольно рыкнул подросток.

— Оуэн! — возмутилась малышка.

Рэй поморщился от боли и понял, что очень рискует, обижая единственных неравнодушных к нему людей:

— Нет, простите. Просто я не думал, что могу быть обязан спасением своей жизни детям. — Помедлив с минуту, Рэй искренне добавил: — Спасибо.

Эмили улыбнулась и кивнула, принимая его благодарность, а затем помогла удобнее сесть и стала кормить его, как маленького, из ложечки. Мужчине было очень неловко, но малейшее движение приносило ужасную боль, так что приходилось смирится со своей участью.

— Кто ты? — спустя некоторое время, поинтересовался Оуэн.

— Дитя мира, — не стал скрывать раненый, а мальчишка понимающе хмыкнул. В Баркзааре так себя называли разбойники и воры, чтобы не пугать непосвящённых горожан. Девочка, однако, никак не отреагировала на его слова, видимо, не догадавшись ни о чем.

— Какого клана?

— Я — одиночка.

— Впервые в городе?

— Да.

— Если планируешь задержаться — тебе придется определится. Право быть одиночкой у нас надо заслужить, — скрестив руки на груди, пояснил подросток. Рэй скривился, как от зубной боли и нехотя кивнул.

— Почему вы спасли меня? — решил он перевести тему. Оуэн многозначительно промолчал, давая понять, что это была не его идея.

— Я подумала, что так правильно, — честно призналась Эмми.

— Правильно? — не смог сдержать удивлённого возгласа вор.

— Да. Ты был ранен, и тебе некому было помочь. Возможно, кто-то сильно волновался бы, что ты исчез, — осматривая его рану, сказала она.

— Нет, — мотнул головой Рэй. — Скорее уж вы лишили многих радости.

— Ты плохой человек? — просто спросила Эм, и его это удивило — никто еще вот так прямо не спрашивал его об этом.

Что мог сказать Рэй? Вряд ли он был плохим, но и хорошим, уж точно, считать себя не мог. История мужчины была до банального простой — сын портовой проститутки и…А, впрочем, есть ли разница, если мамаша и сама часто путалась, описывая «романтическую историю» своего знакомства с его отцом. Лет до пяти, а, может, семи, он искренне верил в ее бред, пока вдруг не понял, что все это — лишь ее пьяная фантазия. Хлебнуть лишнего женщина любила — вряд ли сын хоть раз видел ее абсолютно трезвой. Но ни ее, ни, тем более, его это не смущало. Уже тогда каждый из них жил своей жизнью. Не удивительно, что ребенок часто оставался голодным.

Лет с восьми многих его сверстников начали забирать с улицы хорошо одетые и ухоженные мужчины, но сам Рэй отчего-то не хотел повторять их участи. Да, одеты, да, сыты, но какой ценой? Лично он не был готов в столь юном возрасте разделить с кем-то постель.

Однако гордость, а, может, скажете, гордыня, не решала вопрос с ежедневным пропитанием. Он по-прежнему мучился, не зная, где найти хоть какую-то еду. Даже сейчас, каждый раз, вспоминая, как от голода сводит живот, лоб Рея покрывался испариной. Так что первым, что он украл, была, естественно, еда. Кажется, кусок черствого хлеба и несвежего сыра, но какая теперь разница? Тогда мальчишка впервые смог полностью насытиться и понял, что готов снова воровать, если это принесет такое же наслаждение.

Фортуна благоволила мальцу, и ни разу его никто не заподозрил в воровстве, а, может, его просто пожалели. В любом случае, это вселило в него уверенность, и кражи стали куда как наглее. В первое время голод был единственным, что толкало Рея на кражу, но вскоре мальчику захотелось большего. Почувствовав вкус безнаказанности, он стал воровать с улицы и более ценные предметы — кошельки с золотом, ювелирные украшения и товары в лавках антиквариата. После же перешел на дома. Прокрадывался в них ночью, и, пока хозяева спали, обчищал их шкатулки и сейфы. Приобретя некоторый опыт, Рэй понял — куда безопаснее сначала узнавать о том, куда идешь, и только потом соваться в логово зверя. Это экономило не только время, но и силы. Он мог заранее узнать обо всем — строение дома, расположение и предназначение каждой из комнат, расписание смены караула и график ночного обхода. Узнавал даже, каких зверей для охраны содержат хозяева. Все эти мелкие детали не раз спасали ему жизнь. Вскоре от обычных ночных вылазок мужчина перешел к приему заказов — доставал то, что было необходимо клиенту из самых недоступных для других мест. И каждый раз — удачно.

Да уж — единственное, чему Рэй профессионально научился за свои 27 лет жизни, так это воровать. В этом он стал лучшим в своем городе. Хотя, чего уж врать — после одного громкого дела слава о нем разнеслась по всей стране. Тогда-то на него и вышел некий заказчик, предложивший кругленькую сумму за анх. Вор был настолько наивен, что решил, будто коллекционер покусился на уникальность и россыпь бриллиантов, щедро украшавшую старинный артефакт, но, видимо, дело обстояло несколько иначе.

И вот теперь он тут — под присмотром детей. Неизвестно еще, доживет ли до следующего утра.

Увидев его замешательство, Оуэн остудил пыл подруги:

— Эм, не задавай глупых вопросов!

— Но…

— Этот вопрос глупый, — жестко отрезал парень. — Ладно, нам пора собираться, а то Таша убьет меня.

— Но моя мама…

— Явно дала понять, что я получу по шее, если ты не явишься вовремя домой.

Девочка с грустью взглянула на пациента, не зная, что делать. Вечером он ведь только пришел в себя, а им уже пора было уходить.

Рэй постарался улыбнутся и сказал то, что, по его мнению, должно было убедить любого правильного ребенка. В его мире, во всяком случае, это точно сработало бы.

— Беги малышка — нельзя заставлять маму ждать.

— А как же ты? — с детской