истории из жизни растратчиков. А мужчина помалкивал, откинувшись на сиденье и полуприкрыв глаза. И открыл их, лишь когда извозчик, указав кнутовищем, громко произнес:
— Фергана!
...Голубое безоблачное небо раскинулось над Ферганой. Лучи утреннего солнца заливали плоские крыши домов, дробились в фигурной кладке казенных построек, тонули среди густой зелени садов. Длинные тени лежали на улицах, политых с утра из арыков.
Владимир Иванович, Вера и новый участник экспедиции Рустам Вахидов шли по широкому тротуару прямой и длинной улицы.
В Ташкенте их любезно принял сам ректор университета. Он оказался старым москвичом и давним знакомым академика Успенского.
— Получил письмо от Алексея Петровича и рад вам помочь, — сказал он. — Мы с удовольствием покажем вам все материалы о Южной Фергане, которыми сами располагаем, подскажем, какой лучше выбрать маршрут, подберем хорошего помощника из местных товарищей. Словом, постараемся оказать всяческое содействие...
Эти два дня, проведенные в Ташкенте, оказались весьма полезными. Ректор, сам географ и участник нескольких экспедиций по Средней Азии, дал немало ценных советов, а главное, помог уточнить маршрут предстоящих поисков. Сошлись на том, что надо будет высадиться на станции Федченко, не доезжая Андижана, и двигаться на юго-восток, в северные отроги Алайского хребта, где отмечено немало известняковых массивов. Дальнейший путь в горах подскажет обстановка на месте.
Из Ташкента выехали вчетвером. Рустам Вахидов, молодой узбек, в прошлом году окончил рабфак и стал студентом горно-геологического отделения университета. За короткое время Владимир Иванович успел убедиться, что Рустам добросовестно и с большим рвением выполняет свои новые обязанности.
Уроженец Ферганы, он уверенно вел их по названному в управлении адресу к дому инженера Смирнова.
Они свернули с радиальной улицы на боковую и вскоре остановились перед одноэтажным кирпичным домом под железной крышей. На калитке виднелась табличка: «Осторожно, злая собака!» Владимир Иванович постучал в калитку, и тотчас за оградой раздался и стал быстро приближаться гулкий собачий лай. Через несколько мгновений пес уже царапал когтями ворота.
Потом послышались шаги, прозвучала негромкая команда, и лай оборвался. Скрипнул засов, калитка отворилась, и на пороге появился хозяин дома — немолодой среднего роста мужчина с коротко стриженной седеющей головой. Окинув взглядом всю компанию, он выжидательно посмотрел на Морозова.
— Здравствуйте, Виктор Григорьевич! — поздоровался Морозов. — Мы геологи, из московской научной экспедиции. Были у вас в управлении, но там сказали, что вы дома, пишете отчет о работе нефтяных промыслов. Хотелось бы с вами побеседовать...
— Милости прошу, — отозвался Смирнов. — Минутку, я только посажу на цепь этого зверя. У нас, знаете, случается — пошаливают...
И хотя Смирнов был в домашнем пиджачке, накинутом на плечи, и в сандалиях на босу ногу, Владимир Иванович без труда признал в нем старого, дореволюционного специалиста. Во всяком случае, к его прямой фигуре и четким движениям гораздо лучше подошли бы форменная фуражка и тужурка горного инженера.
— Прошу вас, располагайтесь, — с привычной любезностью говорил он спустя несколько минут, усаживая гостей за стол под виноградником. — Признаться, давно я не видывал гостей из столицы. Так что у вас за экспедиция, если не секрет, и каков будет предмет нашей беседы?
Он разлил чай в пиалы, отхлебнул сам, закурил папиросу и приготовился слушать.
Владимир Иванович коротко представил своих спутников. Все эти минуты он старался угадать характер хозяина дома и, решив, что Смирнов, должно быть, человек дела, начал без обиняков:
— Секрета нет. Мы собираемся искать радий. Конкретно — месторождение радия, открытое до войны топографом Стрешневым. И очень надеемся на вашу помощь...
Смирнов пыхнул струей дыма, сказал задумчиво:
— Так. Значит, собираетесь искать. Любопытно. А я, по правде сказать, думал, что академик Успенский запрашивал о месторождении просто из научной любознательности.
— Стране очень нужен радий, — сказал Владимир Иванович.
— Стране нужен радий? — переспросил Смирнов. — Даже очень нужен? А зачем, позвольте вас спросить?
— Я думал, вам это известно, — заметил Владимир Иванович. — Радий используется в медицине, в военной технике, в химии, в последнее время — в машиностроении. Сфера его применения постоянно растет. Но прежде всего он нужен науке, в частности для изучения строения атомного ядра...
— Крупнейшие физики мира полагают, что радий даст нам ключ к использованию внутриатомной энергии, — вступила в разговор Вера. — А после опытов Резерфорда эта проблема уже может считаться в принципе разрешимой...
— Атомная энергия? — усмехнулся Смирнов. — Мечты, мечты... Нет-с, госп... простите — товарищи, давайте лучше вернемся на грешную землю. Ну, предположим, найдете вы месторождение радия. И что вы с ним будете делать? Сдадите в концессию? Станете продавать руду за границу?
— Нет, — твердо сказал Владимир Иванович, — это исключено. Радий нужен Советской России, русской науке...
— Допустим, — глянул на него Смирнов. — А вам знакома технология переработки радиевых руд?
— Мне? Нет, — признался Владимир Иванович.
— А я знакомился, когда Стрешнев предложил мне организовать совместное общество, — сказал Смирнов. — Я, знаете ли, прожил жизнь при господстве частной собственности, и привык считать деньги. Так вот, технология радиевых руд принадлежит к числу труднейших вопросов прикладной химии и доступна лишь странам с развитой наукой и техникой — Германии, Англии, Америке... России? Старой России — сомнительно, ну, а нынче... Должен признаться, что одна из причин, почему я не вошел в сделку со Стрешневым, заключалась в отсутствии такого прозаического предмета, как соляная кислота. Для первичной переработки руды потребовались бы сотни, возможно, тысячи пудов соляной кислоты, которую пришлось бы привозить из Петербурга или даже из Риги. Ближе она нигде, увы, не производилась. Да что там кислота, здесь, на краю света, даже кетмени и лопаты были привозные.
— Не на краю света, — не сдержался Рустам. — У света нет края...
Владимир Иванович успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Я уверен, — возразил он, — что нашим ученым по плечу любые задачи, которые решают на Западе.
— Хотелось бы, хотелось бы верить, — отозвался Смирнов. — Ну, допустим, ценой бог знает каких усилий получите вы свой грамм радия и спасете сотню-другую больных. А в это время тысячи других людей погибнут от нужды, болезней,