Громкий женский крик, рассекающий воздух, будто острый, наточенный кинжал. Пот прилип к телу вместе с грязью, песком и пылью. Ночная рубашка мокрая от воды и неприятно липла к чувствительной бледной коже. Голова трещала, словно кожу содрали, пришили обратно ржавыми иголками, и швы начинали расходиться. Парень, чьи светлые и отдающие в лиловый волосы были измазаны в грязи с прилипшими листьями, чувствовал под собой твёрдую почву. Асфальт. Камень.

Ёнджун открыл глаза.

Это кричала не женщина, а орёл-удильщик, вылетевший из-под песка. Полная луна освещала улицу, и в этой темноте парень разглядел, как перья хищной птицы светились, а сама она боролась с нарушителем ночного покоя, который посягнул на её обитель. Это не то, что он помнил, когда прощупывал ладонями камни под собой.

Кожу морозило зимним холодом. Страх сковал тело. Ёнджун поднялся сквозь боль в поцарапанных руках, огляделся вокруг, разомкнув пухлые, сухие от ветра губы. Внутри тоже всё иссохло, подобно песку, который сыпался со складок одежды. Он был на улице, за несколько кварталов от своего родного дома.

Это вновь повторилось.

⟡ ⟡ ⟡

— Когда же это прекратится… — риторический вопрос матери растворился в тишине длинного светлого коридора. Она отчалила, чтобы набрать тёплую ванну своему сыну с исцеляющими каплями раствора. Его тело сейчас нуждалось в исцелении. Отец, словно перенёсший удар молнии, сидел за длинным обеденным столом под светом лампы и смотрел в одну точку на деревянной поверхности, молчаливо обдумывая что-то.

Ёнджун сидел в кресле с накинутым на плечи полотенцем и крупно дрожал от холода. Ему всё ещё казалось, что его обдувал холодный ночной ветер раннего марта. Рука в перчатке протянула сервизное блюдце с маленькой чашкой, которая была наполнена чаем из трав, выстраивающим нервы в правильном порядке. Он часто пил его из-за своих проблем, и временами это даже помогало. Чхве принял чашку двумя руками и отпил немного, чтобы хоть немного согреться. Дворецкий учтиво сделал шаг за кресло и встал, бережно присматривая за юношей.

— Несколько месяцев всё было хорошо, почему же сейчас всё повторилось?.. — Ёнджун не понимал, винила ли мама его в случившимся. Возможно, это просто были слова отчаяния, а возможно, они должны были принадлежать несомненно Ёнджуну. Он вздохнул и расслабился, закрыв глаза.

Чхве Ёнджун. Чистокровный волшебник из древней семьи аристократов, с детства обученный манерам и этикету, учащийся в известной Академии Магии Республики Корея, известный член драконьего сообщества и участник благотворительного фонда для Защиты Драконов, а также востребованная корейская модель. Всё звучало слишком хорошо, но вот только…

Ёнджун видел вещие сны и страдал от сомнамбулизма, и все его кошмары заканчивались разрухой в комнате, истерикой, ночными побегами из дома. Даже замки на дверях и наличие дворецкого не помогали. Когда-то юноша посещал психотерапевта, с которым они разбирали проблему сновидений, но сеансы не принесли плодов. После этого они решились обратиться к ясновидице, которая рассказала о наличии вещих снов, но помочь также не смогла.

Но настало однажды спокойное и тихое время, когда в жизни Ёнджуна наступила самая настоящая белая полоса. Он стал самым счастливым человеком в мире. Пока на одиннадцатом курсе обучения ему снова не предвиделся ужаснейший сон. Только вот сейчас он не мог его вспомнить. Юноша уронил голову на спинку кресла и прикрыл глаза — чудом не угодивший в серьёзную передрягу, целый и почти невредимый, он всё же был дома. Пускай у каждого сейчас был стресс, каждый думал о причинах, думал о последствиях.

Прорицательница, к которой ходил парень, умела читать по руке и пользовалась магическим шаром, но ей всё не было видно, что именно порождало в мальчике силу видеть вещие сны. Она лишь предполагала по смутному туману и вихрям, которые вычерчивали рисунки и своеобразный, понятный только женщине язык. Ёнджун был наделён даром для того, чтобы предотвратить бедствие. Он был избран. Никто не знал, о чём именно говорила старушка, но большего от неё они не добились.

Ёнджун не чувствовал себя этим самым «избранным». У него не было чувства долга спасти планету, уберечь её от катаклизмов, не было излишнего альтруизма. Честнее сказать — юноша не пёкся ни о ком, кроме семьи и близких друзей. Он был озадачен, но всегда приходил к одному выводу: бабушка-ясновидящая просто решила обмануть их и нажиться на богатой семье, для которой деньги — не проблема. Вот и всё.

— Сынок, ванна набралась. Тебе нужно привести себя в порядок, ты знаешь, что мы через несколько часов должны собираться, — мама глянула на настенные часы, висящие над входом на кухню. Время близилось к четырём утра, поэтому вряд ли все сейчас пойдут спать, а парень и подавно. Лучше смотреть в окно, да хоть в стену, чем вновь видеть кошмары.

Он отдал грязное полотенце дворецкому и остановил его, прозрачно намекая, что с ним ничего не случится в ванной комнате. Мама ждала, когда он подойдёт к порогу, и они встретились взглядами. Женщине было трудно видеть разбитость в глазах сына, словно он разочаровался в жизни уже давно. Она видела это только в те моменты, когда сын был полностью истощён из-за лунатизма. Она с осторожной улыбкой убрала кончиками пальцев прилипшую к худой щеке грязь и пропустила Ёнджуна в коридор.

Закрывшись в ванной комнате, Чхве аккуратным движением скинул с плеч шёлковую ночную рубашку и вздохнул. Мама всегда старалась его поддерживать, но с каждым приступом её состояние ухудшалось так, будто бы через кошмары и инсомнию проходила непосредственно она. Это неправильно. Каждый раз Ёнджун думал о том, что мама — женщина красивая, в самом расцвете сил, она много работала над своими костюмами и линиями одежды, и ей точно не стоит слишком много времени переживать из-за его недуга.

Юноша смыл с себя уличную грязь в душе, протёр мокрыми руками лицо, выходя к раковине, чтобы взять со светлой каменной столешницы свой шампунь. От большого зеркала на стене нельзя было скрыться.

Ёнджуна всегда считали красивым и наделённым лучшими качествами двоих родителей. Да и он считал себя далеко не обделённым: у него была хорошая работа, любимое хобби, он учился, и ему от жизни всего хватало. И единственными его пороками и бесконечными проклятиями были лунатизм и вещие сны.

Юноша подошёл к ванне и медленно погрузил одну бледную стопу в горячую воду, которая