сознательно непьющих.

Серёжка помнит мою особенность. В школе мы раз в неделю у кого-нибудь дома устраивали, так называемый, бардак. Почему сие мероприятие называлось «бардак», история не сообщает, у нас всё происходило мирно. Спиртное там было обязательно. Помню, как девчонки стыдливо хихикали, попивая дешёвенькое винцо, а парни изображали из себя опытных мужчин. Потом мы танцевали под винил, и непременно в темноте. Потом расходились. Парочек у нас не было, кроме одной – меня и моего парня. На этих «бардаках» Сергея я даже не помню. В отличие от других ребят он демонстрировал интерес к учёбе, что в мужской среде нашего класса было не принято. Но и белой вороной он тоже не был. Его рвали на части, когда устраивались соревнования по баскетболу. Маленький, много ниже других ребят, он легко обходил их и ухитрялся каждую атаку завершать мячом в корзине.

– В баскетбол играешь?

– Нет. Тяжёлый стал. – Он похлопал себя по животу. – Ты такая же худенькая. Не поправляешься?

– Была большая, – я засмеялась и округлила руки вокруг себя. – Как-то встала на весы и испугалась. Перешла на двухразовое питание. В горы ходить стали.

– Ты мне снишься. Точнее твои глаза. В первый раз лет пять назад. Я тогда не понял, не узнал. Потом ещё, ещё, ещё раз. Как-то в Москве был, разбирал фотографии. Наткнулся на нашу школьную, общую. Ты там такая… лучистая… Понял, это же ты мне снишься! Вначале решил – старею, смотрю не вперёд, а назад. Семьи нет, да и не верю уже, что будет, вот и вспоминаю во сне первую любовь. – Он умолк и долго, молча смотрел в мои глаза.

А моё сердце бежало, то ли стремясь убежать в то время, где осталась неузнанная мною любовь, то ли торопясь в будущее в робкой надежде на чудо воскрешения любви из прошлого.

– Помнишь, в парке на Коммунистическом встретились? – прервал он молчание. – Я из армии пришёл и узнал, что ты замуж вышла, переехала. Узнал, где живёшь, и несколько дней караулил, чтобы ты одна была. Ты была такая счастливая! Сказала, что дочка у тебя…

– Сергей, я не знала… даже не догадывалась…

– Сожгла ты тогда надежду мою своим счастьем! Через месяц я уехал из Алма-Аты. Сбежал, чтобы ещё раз «случайно» не встретиться. А сейчас… сейчас нет у тебя счастья, а ты прячешься, не подпускаешь…

– Я не могу… – залепетала я, в ужасе качая головой, – потом как-нибудь… Мы же не потеряемся теперь? Да?

– Да, Девочка. Замужем ты или нет, я не отпущу тебя. – Сказал и словно испугался, бегло взглянул в глаза и пошутил: – Вместе с твоим мужем, со всеми родственниками, детьми – сколько их у тебя? – я всех вас усыновлю. Нет, подожди, – он засмеялся, – ерунда какая-то получается! Уж скорей вы меня в семью возьмёте. – Но утеряв улыбку и вновь став серьёзным, попросил: – Не отталкивай меня.

Бег сердца утих, его «Девочка» принесла покой и мягким теплом разлилась внутри. Я засмеялась и поцеловала его куда-то в краешек рта. Потому что захотела! За его «не отпущу», за «Девочку» поблагодарила!

Он замер на несколько секунд. Потом, взяв за подбородок, долго рассматривал моё лицо. Легко, едва касаясь губами, поцеловал глаза, лоб, щёки. Губы сухие, теплые, властно обхватили мой рот. В грудь забарабанил стук его сердца. Сдерживая рвущееся дыхание, он выдохнул:

– Ты любишь его?

Мне хотелось закричать: «Нет! Не люблю! Никогда не любила! Вышла замуж, потому что устала быть одна! Потому что всегда думала: «Главное, чтобы меня любили!» Потому что ещё не знала, как важно любить самой!»

Я никогда Косте не врала. Он знал, что не люблю. Принял, как есть. Вместе мы многое пережили, я благодарна ему, но полюбить не смогла.

– Любишь? – Сергей легко встряхнул меня. Не дождавшись ответа, убрал руки и отвернулся.

И я сразу замёрзла без тепла его взгляда. Перекатилась на другой бок, обняла себя с ногами, всю. Мысли ошмётками крутились в бессвязном хороводе: «Почему я должна отвечать?.. Потому что в школе любил? Детский сад! Целуемся! А Костя?.. Господи! Как я Косте в глаза… Тебе пятьдесят пять!!! Ну ладно он, у него не реализованы иллюзии из детства. А ты?.. Руки такие хорошие… крепкие… дыхание, как ветерок… Почему он не зовёт меня? В школе любил… а я и не знала… зачем-то мы встретились… Как я теперь без его глаз? И домой приеду, не забуду. Не зовёт… и хорошо! Надо успокоиться! Домой. Надо домой! Как только выпаду из-под влияния его глаз… Надо к Косте…»

Я сползла с кресла и схватила башмак. Он одной рукой толкнул меня обратно, навис надо мной и спокойно выговорил:

– Сиди. Я пойду в салон, а вы тут долетите.

– Нет. «Господи, что я говорю?!» – И совсем уж жалобно добавила: – Не уходи. «Дурища-то, какая, господи…» Я… мне страшно, понимаешь? Моя жизнь уже не раз разлеталась на части.

Он опять сел в кресло.

– Ты манишь, потом прячешься…

– Всё слишком быстро! У меня есть жизнь. Хорошая, плохая, она моя жизнь. Ты ворвался и всё рушится. Лет пять назад я была в отчаянии, я просила: «Если есть на Земле моя половинка, пусть он найдёт меня!»

– Пять?

– Да, или около… – Я рассердилась, не люблю вопросов, уводящих от сути, и отрезала: – Дату я не записывала! Я просила о суженом, о том, кого нельзя не полюбить! Чтобы узнать, как это любить? Я почему-то только к пятидесяти поняла – два раза замужем, а любить, не любила. И, знаешь, ни-че-го не произошло! Тогда я решила, что Костя и есть мой суженый, а я просто не способна любить. Знаешь, как у кого-то нет слуха или зрения? А у меня вот любовь некомплект. – Я помолчала. – А почему ты переспросил?

– Пять лет назад ты мне в первый раз приснилась.

Я не верю ни в совпадения, ни в случайности. «Я попросила, чтобы меня нашли, и он увидел меня во сне. Он половинка?» Я уставилась на него.

Ухмыляясь, он кивнул и развёл руками:

– Я – твоя половинка. Ничего не поделаешь, будешь учиться любить меня.

«Неет. Чушь какая-то! С Костей налаживается… возвращаемся из ада. Моя половинка? Любимый? Мой земной Бог?!» Я внимательно разглядывала его. Ну как же мне всё нравилось!

Вновь взяв меня за подбородок, он приблизил лицо и спросил:

– Ты просила, а принять боишься? Или не подхожу? – Что-то поискал у меня в глазах и не нашёл, отвернулся, зевнул и прикрыл глаза.

Я лихорадочно начала обуваться. Встала и пошла. Сергей не шелохнулся.

Костя спал, сложив руки на груди. Неловко, боком втиснул длинные ноги между креслами, но всё равно упирался ими в спинку впередистоящего кресла.

Я дотронулась до его плеча, он ясными глазами взглянул на меня.

Меня всегда восхищала его способность спать в любом положении. Легко засыпает, столь же легко просыпается, будто и не спал вовсе.

– Пришла проведать?

– Тесно? Может, пойдёшь туда? Хоть ноги расправишь. А я тут посижу.

Он встал, пропуская меня на моё