неожиданной для меня поездки в Альпы, Паша не просто перестал коситься на меня, он принёс шутливую присягу, поклявшись отныне служить мне.

– Сергей Михалыч, ты не обижайся, я тебе очень благодарен, но теперь я служу Маленькой! – Взъерошив волосы мясистой пятернёй, Пашка нагловато ухмыльнулся.

И лукавые глаза, и курносый нос, с неизвестно откуда взявшимися среди серости зимы конопушками, да и вся его белобрысая физиономия, вместе с этой защитной ухмылкой, были очень симпатичны. Я рассмеялась и, вслед за ним, ещё раз взъерошила его волосы.

– Маленькая, я не понял, ты выразила согласие или отказала мне?

Я наклонилась, поцеловала его в щёку и заглянула в глаза.

– Теперь стало понятнее, Паша?

Лицо Паши преобразилось – взгляд на несколько секунд сделался растерянным, губы растянулись в глуповатую улыбку, обнаружив беззащитность детдомовского подростка перед лаской. Быстро овладев собой, он вновь нагловато ухмыльнулся и ткнул пальцем себе в другую щёку.

– Давай ещё вот сюда, для симметрии, а то вдруг окривею. – И испугался своей просьбы, вновь на секунду обнаружив в себе подростка.

Я поцеловала в указанное место.

– Ну вот! Теперь и не окривею, и всё понятно стало! – И пожаловавшись, что начал набирать вес, Паша стал бегать по утрам вместе с нами. Бежал всегда позади, на некотором расстоянии от нас.

В первое утро Серёжа шутливо проворчал:

– Перевербовала парня! Видишь, как службу несёт? И как теперь целоваться будем?

А потом мы улетели в Австрию, в милую деревушку под названием Лех.

Там я провела самые счастливые пять дней в моей жизни!

Неспешно начиная день, мы подолгу оставались в кровати, перешёптываясь и целуясь, занимались сексом, пока Серёжа не отправлял меня в ванную. После позднего завтрака шли кататься на лыжах, и уже на третий день Серёжа разрешил мне спуск по трассе повышенной сложности. Пресытившись катанием, мы отправлялись в спа-комплекс, а после – переодевались и шли на ужин в ресторан с «живой» музыкой, где обязательно танцевали. Часов в десять вечера, соскучившиеся друг по другу, мы возвращались в апартаменты…

Я прикусила зубами мякоть указательного пальца. «Всё это у меня было. А теперь я возвращаюсь домой! Она позвала! Позвала, и для Серёжи всё перестало иметь цену. Она позвала, и ровно в этот самый миг, ровно с того самого места, где застал его звонок, он сорвался на её зов!»

Ремень безопасности я, оказывается, не расстёгивала, как застегнула в Шереметьево, так и прилетела в Алма-Ату, ни разу о нём не вспомнив.

Самолёт резко сбрасывал высоту, я откинулась головой на спинку кресла и закрыла глаза. Шасси мягко коснулись земли, самолёт слегка подпрыгнул и уверенно покатился по посадочной полосе. Блудную дочь родная земля встречала ласково.

Костя меня не узнал.

Из Шереметьево, под влиянием какой-то дурости, я отослала ему сообщение: «Привет! Буду в Алма-Ате семнадцатого рано утром, рейс N. Если сможешь встретить, буду рада». Я усмехнулась собственному лицемерию: «дурость» – это мой страх остаться одной, я опять одна и наедине со всем миром.

Я увидела Костю, как только вышла из зала прилёта. Он скользнул по мне взглядом и поверх моей головы стал блуждать глазами по пассажирам. Я подошла.

– Костя, здравствуй!

Он молчал несколько секунд, видимо, сличая образ из памяти с тем, что видел перед собой. И, видимо, для надёжности спросил:

– Лида?

Прошло ещё несколько секунд прежде, чем он обрёл способность говорить:

– Лида, ты?! Даже не знаю, что сказать!

– Скажи: «Здравствуй!»

– Ох! Здравствуй, Лида! – Берясь за лямку моего рюкзака, он наклонился и поцеловал меня в щёку. – Ты… одна?

Я кивнула. Ухватив за руку, он потащил меня на выход.

Послесловие

– Маленькая!

– Паша?!! – Я остановилась и в полном изумлении медленно повернулась на голос.

Лениво привалившись плечом к колонне, поддерживающей козырёк аэропорта, передо мной стоял Пашка. В руке он держал пакетик с арахисом, в ногах его развалилась дорожная сумка, слишком большая для того содержимого, что в ней находилось.

– Я, Маленькая! – ухмыляясь, подтвердил он и бросил в рот орешек. – Не мог же я отпустить тебя в бега одну!

– Как ты?.. – Продолжать вопрос я не стала – у Пашки, кажется, во всех портах России были «свои» люди, и узнать, куда вылетела гражданка Х, ему не составляло труда.

– А Сергей…

Паша равнодушно пожал плечами.

– Я не сообщал.

Он прищурился и посмотрел на Костю. Костя крепко держал меня за руку, переводя взгляд с меня на Павла и обратно.

– Костя, познакомься, мой друг Павел. Паша…

– Неправильно, Маленькая, говоришь, – перебил Паша, – Паша не друг, Паша – охрана.

– Паша, мой… – я замялась, – мой бывший муж Константин.

Лицо Пашки вытянулось, он присвистнул.