полей согнала?
А мильонов рабский труд?.."
На таран тараном вторить? Вмиг взорвётся ветеран, Если станешь с дедом спорить, Если вымолвишь: т и р а н .
А вояка в довершенье Вдруг и выдай: "…Приглашенье Миттеран прислал… Париж! Я летал, как будто стриж! Угощали нас "нормандцы", Были песни… Были танцы. Поглядел я парижан - Ай, да что там у рижан! Лавки – блеск, дороги – ралли! А ведь как тогда спросил Кейтель, сдав остатки сил: "Мы и франкам проиграли?" А германцы как живут, Те, кричавшие "капут" - И в обносках не гуляют, И в пивнухе дрянь не пьют! Миллионы положили В землю мы… А разве жили? Жрали – что? Ходили – в чём Скопом всем, к плечу плечом? "Направляющая сила"? Эта сила – жизнь косила, Жизнь своих – своим мечом, Всё ей было нипочём! Глубь земли – и ту достали Тем щитом… А те столбы Пели нам: "Вели-кий Ста-лин!" И – молились мы, рабы… Вышли в космос, да блистали Голой задницей с небес, И куда там только сталью Ни влезали "за прогресс"! А теперь всё прахом, даром, Отовсюду – наутёк! И, заморским став базаром, Получили – сухпаёк…"
Глядя в дедовы ладони, Думал я – а как во мгле Убегали от погони Те, на Белом корабле? Кто, герой, ходил в Мюратах, Тот потом издалека О покинутых пенатах - О потерянных пенатах - О поруганных пенатах - Воздыхал у камелька И в ночи – в парижской сини Башню взяв наперевес, - Плавал мыслию… в Россию Инфантерии небес, - Мысль витала над расстрелом Императора с Семьёй: "Мать Россия! Как растерян Стал твой шёпот, голос твой Голубиный, материнский, Уходящий в небеса И за тех, кто матерится Лаем дьявольского пса! А глаза твои льняные, С явью смешивая сны, Отразили дни ночные В смутном пламени войны. От Дуная до Тагила, От пустынь до мерзлоты Широченная могила - Русь… "
Ужель погибла Ты?
На какой вершине высечь В камне, покрупней: Из семидесяти тысяч - Сотня алтарей! Пришлецам была мессией, А своим – чужой; Господи, спаси Россию От… себя самой! Русь… И смуты, и мытарства У Тебя в крови, Не страна Ты и не царство - Грёза о любви… Не страна, а – страсть Христова, Море, море слёз! У Тебя венец терновый Ярче алых роз. Ты на вечный бой возникла, А не на уют, - Оттого и Твой возница, Русь, бывает лют! Ты – святое бездорожье И дремучий лад, И порой Твоё безбожье Твой крушит уклад - Образа палит спесиво, Гложет купола. Но и в горе Ты красива, И во тьме светла…
Глава четвёртая
Любого цвета флаг повесьте на сарай - В нём всё равно и пыльно, и убого…
Александр Башлачёв
Наблюдая перемены, Перемен… боялись мы, Ковыряя пальцем стены Сверхпространственной тюрьмы.
Послабленья были редки, Было многое нельзя. И надежда птицей в клетке Билась, крыльями скользя.
Ликовал Берлин огромный Над поверженной стеной, А в Москве… комбат бездомный Злость расплескивал в пивной;
Где-то в Польше воевали С монументом-главарём, А у нас… как прежде звали Крах – "Великим Октябрём";
Костерили тех, кто строил Коммунизм на спецпайках, И опять… широким строем Шли с портретами в руках;
Называли строй "прижимом", "Диктатурою шпаны", И… считали, что дружины Были вправе стричь штаны;
Ужасались: "Полегло-то Как под косами травы!" С чистым сердцем пылеглота Анонимной синевы…
Но ворвался к нам однажды В полумёртвый общий дом День отчаянно отважный, День – идей отживших слом!
Всё, что искоса и косо, Шепотком и второпях, Полилось разноголосо На горячих площадях…
Помню я – в столице танки, И скандирует народ На Кольце и на Лубянке: "Дик-та-ту-ра не прой-дёт!"
Помню – яркую затею Показал тогда экран, Как Железного за шею На Лубянке вздёрнул кран.
Идол пал… А что он значил, Август, лета перевал, Если – не переиначил, А – старьё переназвал?
Всё равно вокруг всё те же Лица, те же все посты От Карпат и Белой Вежи До Чукотской долготы.
Неужель вокруг всё то же Будет зрелище нищёт, А надежды уничтожит Перестрелка-пересчёт?
Значит, нет преображенья? Значит, мнимое оно? Значит, флага водруженье - Это всё, что нам дано?
........................... ........................... ........................... ...........................
По чужой судьбе-отчизне Точим слёзы в две реки, А в своей суровой жизни Разобраться не с руки.
От идей до воплощенья Пролетают сотни лет, Сотни лет – на приращенье Стран иных, себе во вред.
Сотни лет в зловонной жиже, Вранограй да стенотреск, А повыше… серость лижет Лебединый переплеск.
Сверхдержава? Нет… Избёнка С полным погребом ракет, Что соседского ребёнка Держат в страхе сотни лет.
Сотни лет одно и то же, Словно скверный анекдот. И – смеётся, мир тревожа, Над самим собой народ.
Мы и вправду сверхбогаты, Коль смеёмся над собой - Отдаём леса и злато, Выдаём секрет любой,
Дни мелькают на гулянке, Нефть сосём, скребём по дну И на этой нефтепьянке Строим правнукам казну.
Век трясёмся под указкой, Век – в тарелке не своей, Зачарованные сказкой О красе чужих полей.
Значит, вывод иноверца Верен в той времян пыли О… сверхмерном русском сердце В сверхтюрьме своей земли?
Сверхпространство до Китая, Хоть и тая, – по прямой Таково, что улетая Трижды вспомнишь путь домой -
Улетишь… А т а м не валом, Т а м не хапом, не внагрёб, Т а м с твоим сердечком шалым Ностальгия гонит в гроб;
Возвернёшься – и в отчизне Вновь заплачешь на пятак, Все мечты о новой жизни Волоча в дрянной кабак…
Нет речонки без притока, Не стоят леса без пней, И державы без порока Нет… Как почвы без камней!
Как отвеять прах от праха, Отцедить от крови кровь Там, где царствовала плаха И была рабой любовь?
Что же это?.. Цвет втоптали В прах, в безлетье Колымы, Чтобы матери не спали У ворот всея тюрьмы,
В Курске чтоб, в Клину, в Коломне - Коммунальщиной крещён, - В душной красной душеломне Каждый третий был взращён!
Помню я нательный крестик, Как заставили – снимать, Как трезвонил палец-пестик, Вызывая в школу мать!
А повсюду громогласно Раздавался красный бред, Что и власть у нас прекрасна, И страны счастливей нет…
Не святой, а всё же предки С в о й порядок берегли, Потому и были редки Непорядки на Руси;
Но… пришло иное время, Кон всему, что – испокон. Стала вдовою Деревня Под церквей прощальный звон.
Ополчась на всё, что Божье, Всё, что живо, – Красный Зверь Лад – по крохам – уничтожил, Память
На таран тараном вторить? Вмиг взорвётся ветеран, Если станешь с дедом спорить, Если вымолвишь: т и р а н .
А вояка в довершенье Вдруг и выдай: "…Приглашенье Миттеран прислал… Париж! Я летал, как будто стриж! Угощали нас "нормандцы", Были песни… Были танцы. Поглядел я парижан - Ай, да что там у рижан! Лавки – блеск, дороги – ралли! А ведь как тогда спросил Кейтель, сдав остатки сил: "Мы и франкам проиграли?" А германцы как живут, Те, кричавшие "капут" - И в обносках не гуляют, И в пивнухе дрянь не пьют! Миллионы положили В землю мы… А разве жили? Жрали – что? Ходили – в чём Скопом всем, к плечу плечом? "Направляющая сила"? Эта сила – жизнь косила, Жизнь своих – своим мечом, Всё ей было нипочём! Глубь земли – и ту достали Тем щитом… А те столбы Пели нам: "Вели-кий Ста-лин!" И – молились мы, рабы… Вышли в космос, да блистали Голой задницей с небес, И куда там только сталью Ни влезали "за прогресс"! А теперь всё прахом, даром, Отовсюду – наутёк! И, заморским став базаром, Получили – сухпаёк…"
Глядя в дедовы ладони, Думал я – а как во мгле Убегали от погони Те, на Белом корабле? Кто, герой, ходил в Мюратах, Тот потом издалека О покинутых пенатах - О потерянных пенатах - О поруганных пенатах - Воздыхал у камелька И в ночи – в парижской сини Башню взяв наперевес, - Плавал мыслию… в Россию Инфантерии небес, - Мысль витала над расстрелом Императора с Семьёй: "Мать Россия! Как растерян Стал твой шёпот, голос твой Голубиный, материнский, Уходящий в небеса И за тех, кто матерится Лаем дьявольского пса! А глаза твои льняные, С явью смешивая сны, Отразили дни ночные В смутном пламени войны. От Дуная до Тагила, От пустынь до мерзлоты Широченная могила - Русь… "
Ужель погибла Ты?
На какой вершине высечь В камне, покрупней: Из семидесяти тысяч - Сотня алтарей! Пришлецам была мессией, А своим – чужой; Господи, спаси Россию От… себя самой! Русь… И смуты, и мытарства У Тебя в крови, Не страна Ты и не царство - Грёза о любви… Не страна, а – страсть Христова, Море, море слёз! У Тебя венец терновый Ярче алых роз. Ты на вечный бой возникла, А не на уют, - Оттого и Твой возница, Русь, бывает лют! Ты – святое бездорожье И дремучий лад, И порой Твоё безбожье Твой крушит уклад - Образа палит спесиво, Гложет купола. Но и в горе Ты красива, И во тьме светла…
Глава четвёртая
Любого цвета флаг повесьте на сарай - В нём всё равно и пыльно, и убого…
Александр Башлачёв
Наблюдая перемены, Перемен… боялись мы, Ковыряя пальцем стены Сверхпространственной тюрьмы.
Послабленья были редки, Было многое нельзя. И надежда птицей в клетке Билась, крыльями скользя.
Ликовал Берлин огромный Над поверженной стеной, А в Москве… комбат бездомный Злость расплескивал в пивной;
Где-то в Польше воевали С монументом-главарём, А у нас… как прежде звали Крах – "Великим Октябрём";
Костерили тех, кто строил Коммунизм на спецпайках, И опять… широким строем Шли с портретами в руках;
Называли строй "прижимом", "Диктатурою шпаны", И… считали, что дружины Были вправе стричь штаны;
Ужасались: "Полегло-то Как под косами травы!" С чистым сердцем пылеглота Анонимной синевы…
Но ворвался к нам однажды В полумёртвый общий дом День отчаянно отважный, День – идей отживших слом!
Всё, что искоса и косо, Шепотком и второпях, Полилось разноголосо На горячих площадях…
Помню я – в столице танки, И скандирует народ На Кольце и на Лубянке: "Дик-та-ту-ра не прой-дёт!"
Помню – яркую затею Показал тогда экран, Как Железного за шею На Лубянке вздёрнул кран.
Идол пал… А что он значил, Август, лета перевал, Если – не переиначил, А – старьё переназвал?
Всё равно вокруг всё те же Лица, те же все посты От Карпат и Белой Вежи До Чукотской долготы.
Неужель вокруг всё то же Будет зрелище нищёт, А надежды уничтожит Перестрелка-пересчёт?
Значит, нет преображенья? Значит, мнимое оно? Значит, флага водруженье - Это всё, что нам дано?
........................... ........................... ........................... ...........................
По чужой судьбе-отчизне Точим слёзы в две реки, А в своей суровой жизни Разобраться не с руки.
От идей до воплощенья Пролетают сотни лет, Сотни лет – на приращенье Стран иных, себе во вред.
Сотни лет в зловонной жиже, Вранограй да стенотреск, А повыше… серость лижет Лебединый переплеск.
Сверхдержава? Нет… Избёнка С полным погребом ракет, Что соседского ребёнка Держат в страхе сотни лет.
Сотни лет одно и то же, Словно скверный анекдот. И – смеётся, мир тревожа, Над самим собой народ.
Мы и вправду сверхбогаты, Коль смеёмся над собой - Отдаём леса и злато, Выдаём секрет любой,
Дни мелькают на гулянке, Нефть сосём, скребём по дну И на этой нефтепьянке Строим правнукам казну.
Век трясёмся под указкой, Век – в тарелке не своей, Зачарованные сказкой О красе чужих полей.
Значит, вывод иноверца Верен в той времян пыли О… сверхмерном русском сердце В сверхтюрьме своей земли?
Сверхпространство до Китая, Хоть и тая, – по прямой Таково, что улетая Трижды вспомнишь путь домой -
Улетишь… А т а м не валом, Т а м не хапом, не внагрёб, Т а м с твоим сердечком шалым Ностальгия гонит в гроб;
Возвернёшься – и в отчизне Вновь заплачешь на пятак, Все мечты о новой жизни Волоча в дрянной кабак…
Нет речонки без притока, Не стоят леса без пней, И державы без порока Нет… Как почвы без камней!
Как отвеять прах от праха, Отцедить от крови кровь Там, где царствовала плаха И была рабой любовь?
Что же это?.. Цвет втоптали В прах, в безлетье Колымы, Чтобы матери не спали У ворот всея тюрьмы,
В Курске чтоб, в Клину, в Коломне - Коммунальщиной крещён, - В душной красной душеломне Каждый третий был взращён!
Помню я нательный крестик, Как заставили – снимать, Как трезвонил палец-пестик, Вызывая в школу мать!
А повсюду громогласно Раздавался красный бред, Что и власть у нас прекрасна, И страны счастливей нет…
Не святой, а всё же предки С в о й порядок берегли, Потому и были редки Непорядки на Руси;
Но… пришло иное время, Кон всему, что – испокон. Стала вдовою Деревня Под церквей прощальный звон.
Ополчась на всё, что Божье, Всё, что живо, – Красный Зверь Лад – по крохам – уничтожил, Память