Забегая вперёд, скажу, что я справился о данной баталии в интернете этим же вечером позже и оказалось, что она произошла в 1720 году между русской и шведской эскадрами в Балтийском море в ходе Северной войны. Тогда мы нанесли шведам сокрушительное поражение, что привело в ближайшем будущем к заключению мира между нашими державами.
И так, на дворе 1720 год. Российский флот разгромил шведскую эскадру близ острова Гренгам, что в Балтийском море. Радостные новости уже долетели до Санкт-Петербурга. Близится конец Северной войны. Народ ликует и празднует. А два приятеля офицера идут отпраздновать победу русского оружия, в излюбленный трактир. Тут-то они мне и повстречались…
Но простите, 1720 – это же почти триста лет назад! Как такое возможно, чтобы могли встретиться люди, живущие в XVIII и XXI веках? Я абсолютно уверен, что это были люди, такие же как мы с вами, а не призраки. Они не были полупрозрачными и бестелесными, они шли совершенно обычно, я ясно слышал их голоса и шаги. Может вы подумали, что я перестарался с дегустацией пива в баре? На тот момент, когда произошла наша встреча, я выпил всего половину пол-литровой кружки некрепкого пива. А это, как выражался мой бывший начальник – «пионерская» доза.
Так чем же закончилась наша встреча? Два приятеля офицера из XVIII века, дружески беседуя, подошли к тому месту в глубине двора, откуда я наблюдал за ними. Я их хорошо видел в свете вывески бара, а они меня в темноте – нет, пока не подошли вплотную. А подойдя, замерли, разом замолчав. Они тоже заметили меня – человека из XXI века и очень удивились. Ведь, мой пуховик был для них не менее экзотичен, чем их плащи и шляпы для меня. Наши взгляды встретились. Было ли мне страшно в этот момент? Не покривлю душой, сказав нет. Страха не было, а первое удивление прошло. Был только интерес к этим людям из прошлого – то что они из прошлого я не сомневался ни секунды. А ещё то самое волнующее ощущение оживающей старины, которое преследовало меня весь день. И мне казалось, что всё моё раннее знакомство с Питером было, как-бы прелюдией к этой встрече. Это, как море, которое вот-вот должно показаться – оно еще не открылось твоему взору, но ты уже чувствуешь его запах. Также и с оживающим прошлым – весь день меня преследовало это чувство, как запах море и вот оно ожило, явив из своих глубин двух приятелей офицеров, идущих в трактир отметить победу в битве со шведами. Я не знал их имён. Не знал, из какого они были полка. Участвовали ли они в Северной войне и будут ли участвовать в дальнейших военных кампаниях? И каковы их воинские заслуги? Мне очень хотелось спросить их обо всём этом. А ещё разделить радость победы над шведами – «блистательной виктории». Хотелось попросить – возьмите меня с собой, хотя бы ненадолго в ваш тот – старинный Петербург! Мы бы пошли по его прямым широким улицам, не испорченным современными новостройками и рекламой кричащей со всех углов, вдыхали влажный запах Невы и дружески беседовали. Нам нашлось бы о чём поговорить. О жестоких баталиях т о славных победах русского оружия, о великих делах императора Петра Алексеевича, открывшего Россию Европе и заставившего эту самую Европу с Россией считаться, о балах и прекрасных дамах в длинных шелковых платьях с открытыми плечами и корсетах с обнажёнными изящными шеями и руками. Общие темы общие для людей разных эпох имеются.
Да, сейчас мы живём в эпоху высоких технологий. Нас окружают компьютеры, мобильные телефоны, стиральные машины-автоматы, микроволновки и "умные" телевизоры. Мы ездим на автомобилях, а если нужно и летаем по небу на самолётах. Такое не могло привидеться обычному человеку, живущему лет триста назад, даже в самых смелых фантазиях. Но вот в чём дело – чем больше мы окружали всяческими техническими новинками, тем больше отгораживались ею от настоящей жизни и переставали чувствовать её ход. Это моё мнение. И я думаю, что жизнь в XVIII веке без компьютеров, автомобилей мобильных телефонов и прочих благ цивилизации, была конечно же тяжелее, но в то же время и легче. Тяжелее в том, что многое приходилось делать вручную. Но происходило это не в таком бешеном темпе, который задаёт нам современная жизнь, а неторопливо и размеренно. И в этом было достоинство той эпохи. Ведь связи с такой размеренностью, человек не терял ощущения хода жизни и благодаря чему жил полнее. Кому это лучше понимать, как не мне – человеку современной эпохи, изнурённому бесконечной утомительной гонкой, навязанной современным ритмом жизни, причём, гонкой по кругу. Не поэтому-ли меня часто преследовало чувство тоски, порою ясное, а иногда неосознанное по безвозвратно ушедшим старым временам.
И я двинулся навстречу тем двум гостям из 1720 года. А может я был для них гостем, находясь на границе их времени? Сказать трудно. Время – штука странная. А дальше всё произошло как тогда, когда я, чуть ранее, смотрел со двора на улицу через арку дома – стоило чуть-чуть поменять положение и что-то исчезало из поля зрения. Вот только они стояли прямо передо мной, но стоило мне сделать пару шагов к ним и как будто невидимая стена скрыла их от моего взора. Я вернулся туда, где стоял, но господ офицеров по прежнему не было видно. Я всячески менял положения, смотрел на двор под разными ракурсами, но всё безрезультатно – они исчезли. Я потратил на свои бесплодные попытки минут десять, а потом махнул рукой и пошёл допивать пиво.
Я сидел за столиком в баре с кружкой пива в руке, и думал, что может и те два офицера, также сидят за столом в каком-нибудь трактире Петербурга, отделённые от меня тремя веками, пьют пиво, и обсуждают встречу со мною – чудным человеком в необычной одежде, каким, без сомнения, я им показался. Естественно, они предпочтут держать язык за зубами, впрочем, как и я. Есть вещи актуальные и для XVIII и для XXI века. Ведь и тогда и сейчас никому не хотелось бы выглядеть ненормальным в глазах близких и друзей, рассказывая невероятные истории, якобы произошедшие с рассказчиком на самом деле.
Больше ничего удивительного за ту поездку со мной не происходило, как, впрочем и до настоящего момента. Я ещё несколько раз заходил в тот бар, затем, как и в тот первый вечер, выходил на улицу, обходил двор вдоль и поперёк и оглядывал его под разными углами, но всё бестолку – только тёмный и пустынный питерский колодец-двор, освещаемый лишь вывеской "В ТРЮМЕ" с парусником над входом в бар, арка, ведущая на улицу, из которой видна противоположная сторона