закачивают в грудной порт физраствор и лошадиные дозы препаратов FOLFOX. Вокруг нее снуют онкологические медсестры, доктор проверяет жизненные показатели и берет анализы крови. Мейерс не отрывает взгляда от своего оппонента, стуча перчаткой о перчатку, а толпа скандирует: «Сдохни, Рак, сдохни! Сдохни, Рак, сдохни!»

Часы тикают. Приближается новый раунд. Найдет ли Рак силы, чтобы вернуться на ринг? А Мейерс? Кто победит? Никто не знает. Оставайтесь с нами, чтобы наблюдать за поединком, который бывает раз в жизни.

– Али Зидел Мейерс

Позитивный настрой

– Конечно, вы знаете, что это рак, поэтому я хочу кое-что вам разъяснить.

Надо сказать, я не услышал ни конца этого предложения, ни нескольких следующих. Я услышал только слово «рак». Я не совсем понял, зачем доктор его произнес. Я хорошо себя чувствовал, даже прекрасно, учитывая то, что я только что перенес операцию.

Вся эта одиссея затеялась, потому что на ежегодном медосмотре у меня в моче оказалась кровь. Семейный врач отправил меня к урологу. Если честно, я в последние годы замечал, что цвет то появлялся, то исчезал, но думал, что, может быть, я временами перебирал с алкоголем, или же дело в нескольких ударах по почкам. Уролог, доктор Заки, сделал рентген моих почек, и на снимках обнаружились камни. Их количества хватило бы на постройку небольшого дома. Заки, – так он просил себя называть, без титула, – решил, что нужно проверить и мой мочевой пузырь.

Есть только один способ добраться до пузыря, не делая разрезов. Он вколол мне анестезию и провел цистуретроскопию. Во время этой процедуры трубочка с лампой и линзами вводится через уретру внутрь мочевого пузыря, позволяя доктору оглядеться по сторонам.

Заки попробовал это сделать. Но канал перекрывало такое количество камней, как будто он лез сквозь Большой Барьерный риф. Заки давил и крутил, но ему так и не удалось просунуть зонд внутрь. Он был потрясен. Он сказал, что никогда в жизни ничего подобного не видел и не понимал, как мне удается облегчаться.

Я успокоил Заки, что я прекрасно облегчаюсь, иногда даже чаще, чем хотелось бы. В ответ он со знанием дела сообщил, что очень хочет проверить мой мочевой пузырь. Немедленно! Но для этого нужно непременно убрать камни с дороги, чтобы зонд смог выполнить свою задачу. То есть надо было делать операцию.

Я позвонил жене. Меня положили, подготовили и усыпили.

Я очнулся на больничной койке, жена сидела рядом на стуле. Заки смог убрать камни и просунуть зонд в мочевой пузырь. Он нашел опухоль, попробовал ее удалить, но не смог, потому что она поразила стенку пузыря. Тогда-то я и услышал от него то слово. Он произнес его практически походя.

Я только и смог сказать:

– Ну что ж, видимо, пришло мое время.

Но потом мне в голову пришла другая мысль: «Так, а как же я буду с этим бороться?»

Я не сразу это понял, но та интуитивная реакция оказалась самой эффективной и полезной помощью, которую я мог себе оказать. Врачи постоянно видят, что позитивный настрой позволяет пациентам преодолеть проблемы, связанные с болезнью, и даже становится их преимуществом в этой борьбе.

Заки знал, что я выпивал. В конце концов, я работаю в ночных клубах. Без всякого осуждения он заметил, что мне стоит сбавить обороты. Еще он спросил, курю ли я. Курю ли я? Да помилуйте! Всего-то лет тридцать пять! Заки сказал, что рак мог возникнуть по разным причинам, но, возможно, курение было основной из них. Это меня поразило. Рак легкого или глотки я еще мог бы понять, но мочевой пузырь?

Я кое-что почитал (точнее, моя жена), и оказалось, что Заки прав. Согласно Американскому онкологическому обществу, «самый высокий риск для развития рака мочевого пузыря представляет курение. Курильщики в два раза чаще заболевают раком мочевого пузыря, чем те, кто не курит». В этот день я бросил курить.

Следующие одиннадцать месяцев меня бомбардировали очень агрессивной химиотерапией, потому что в моем случае радиацию сочли слишком рискованной. Я также подвергся очень длительной инвазивной операции, где меня практически вспороли по шву и отрезали довольно большой кусок моего тела, включая мочевой пузырь.

Я перенес все обычные побочные эффекты, включая потерю волос, ориентации в пространстве и тошноту. Боль то уходила, то возвращалась в довольно тяжелой форме. Я принимал обезболивающие в больнице и еще немного, когда возвращался домой, но старался обходиться без них. Я полагался исключительно на образы и визуализацию.

Согласно Американскому обществу клинической онкологии, «многие техники визуализации помогают от боли и дискомфорта, связанных с лечением. Пользу приносят простые упражнения, для которых нужно представить себе мирную сценку или свое любимое воспоминание, или создать ментальный образ исцеляющего света, который уносит с собой боль».

Моя техника была другой. Я придумал образ, который больше всего подходил мне, с учетом моего характера и образа жизни. Я представлял, что с раком в моем организме борется мой друг-десантник. Вспоминая свою собственную армейскую подготовку, я сражался с ним плечом к плечу, напоминая себе старую мудрость, гласящую, что боль – это всего лишь страх, покидающий тело. В конечном счете это мне помогло.

Все раки уникальны, как и их лечение. Мои методы могут больше никому не подойти, но они сработали и продолжают работать для меня. Какой бы выбор ни сделал человек в борьбе с раком – главное, не терять уверенности и позитивного настроя.

В моем случае это означает молиться и поддерживать воинственное и агрессивное отношение к болезни. Один только позитивный настрой не поможет выкарабкаться, но я уверен, что без него тоже ничего не выйдет.

– Фрэнк Эмерсон

Победитель раковых клеток

Многие из нас проходили через это – смотрели, как близкие друзья или родственники медленно угасают, пока нечто злокачественное крадет их силы и жизнь. Перепробовали все доступное лечение, и оно даже на время давало эффект, но болезнь не отступала, что бы ни делали врачи. Нам оставалось только смотреть на тающую тень человека, которого мы знали здоровым. Из-за этого мы чувствовали себя беспомощными, мрачными, злыми и несчастными, поскольку понимали: нашего близкого скоро не станет.

Вы наверняка ничего не знаете и никогда не слышали о маленькой биофармацевтической компании в Мелверне, штат Пенсильвания, где мы с коллегами разрабатываем новый класс лекарств от рака. Мы, как и многие рьяные ученые из других, больших и малых, фармацевтических компаний, посвятили свою жизнь цели облегчить страдания, которые приносит рак. Мысль о том, что наши лекарства помогут молодой женщине стать в будущем женой и матерью, отцу – вернуться домой