спасался от гиен.

«Чушь! Гиены у нас не водятся. Послышалось. Наверно, кто-то балуется, пугая народ по ночам».

Однако заснуть сразу не удалось. Сон бежал от него испуганной мышью. Чтобы успокоиться он начал перебирать в памяти события прошедшего дня. Полегчало. Уже погрузившись в сон, на самом краешке сознания промелькнуло воспоминание об изменившемся цвете глаз жены. Царапнуло слегка и пропало в дальнем уголке памяти.

Утром на кухне его снова ждал свежеприготовленный завтрак.

– Ты балуешь меня, – воскликнул обрадованный Виктор Иванович, целуя Гелену в щёку, пахнущую лимонным гелем для душа.

– Ты жаловался, что желудок стал барахлить – значит нужно правильно завтракать, – жена поставила перед ним тарелку с пшеничной кашей, источающей запах свежего сливочного масла, и чашку с мелко резаным кресс-салатом, приправленным яйцом.

Он ощутил огромную радость от заботы о себе. Правда, её немного отравляло неизвестно откуда возникшее подозрение: что-то тут не так. Слишком всё хорошо. Виктор Иванович украдкой бросил взгляд на Гелену, наливающую ему чай. На одно мгновение на милом лице жены возникла гримаса отвращения и тут же исчезла. Гелена села за стол с кружкой кофе и подняла на него непроницаемо чёрные глаза. Он вздрогнул и отшатнулся.

– Зачем ты надела линзы?

Жена подняла брови.

– Что за бред? Ты же знаешь – это мой естественный цвет глаз.

Он поперхнулся.

– С каких это пор? – В ранней юности у Виктора Ивановича случился тяжёлый роман с черноокой Лидочкой, вымотавшей ему все силы и нервы. С тех пор он не переносил представительниц слабого пола с таким цветом глаз.

– Что с тобой, Витя? Ты несешь полную чепуху!

Внезапно, он уловил в любимом грудном голосе жены визгливые нотки мучительницы из юности. И чуть не задохнулся от ужаса глядя на её лицо, меняющееся прямо на глазах. Нос из прямого и тонкого превратился в курносый, подбородок уменьшился, рот стал пухлым и капризным. Через минуту на него смотрела не Гелена, а Лидия.

– Как? – только и смог вымолвить он. Виктор Иванович больше не доверял собственным глазам и начал всерьёз опасаться за рассудок. – Как ты здесь оказалась? И где моя Гелена?

– Ты в своём уме? Какая ещё Гелена? – взвизгнула лже-жена. – Снова нанюхался морилки? Я говорила: твои препараты для бабочек и жуков токсичны. Вот и результат: собственную супругу не узнаёшь.

Виктор Иванович поднялся из-за стола, решив не вступать в беседу с коварной женщиной.

«Нужно как можно быстрее выйти из дома и разобраться в ситуации. Кому понадобилось делать из меня дурака?»

Он поспешно выгнал машину из гаража. На этот раз, как и опасался, на дороге без конца возникали заторы. В институт приехал только к девяти, еле успел к началу лекции. Не в пример вчерашнему дню сегодня студенты почти не слушали его, он без конца ловил на себе насмешливые взгляды. Стоило ему остановить взгляд на каком-нибудь абитуриенте, как тот протяжно и явственно начинал произносить: скука-а-а-а. Виктор Иванович еле сдерживался, чтобы не закричать: «Заткнитесь, сволочи! Я тут распинаюсь, а вам скучно».

После лекций без сил и полностью вымотавшись, он отправился на поиски Андрея Егоровича, ему срочно требовалось поговорить с ним. В коридоре на него фурией налетела секретарша.

– Почему вы позволяете себе не являться на совещание, хотя я лично передала распоряжение директора? – заявила она, сверкая злыми глазами.

Виктор Иванович побагровел.

– Вы ничего не говорили о совещании.

Маргарита, фыркнув, смерила его презрительным взглядом.

– Мне до склероза ещё далеко, а вас он уже явно настиг. Завтра с утра на ковёр к начальству.

Он проводил взглядом точёную фигурку секретарши.

«Неужели я мог забыть? Нет уж, дудки. Она хочет свалить на меня свою оплошность. Марго ничего не сказала о совещании».

В кабинете Линьшина не оказалось. Внимание Виктора Ивановича привлекла фотография на столе друга. Со снимка в вычурной стеклянной рамке ему улыбались Гелена и Андрей. Он недоумённо уставился на эту пару в свадебных нарядах.

«Какого чёрта? Андрей что умом тронулся? Зачем сделал этот коллаж? А ведь говорил, что не держит зла. Никто не виноват, что Гелена выбрала меня. Мол, дружба не пострадает из-за женщины. А сам?»

Да, когда-то они соперничали, но с тех пор прошло столько времени. Виктор Иванович думал: Линьшин давно забыл былую страсть, всё в прошлом. Сам же он всегда гнал от себя мысли, что если бы Гелена тогда выбрала Андрея. Как бы он это принял? Смог бы пережить? Он очень боялся потерять жену. Вспомнив про утреннее видение чужой женщины на кухне, чертыхнулся: «Явно это привиделось. Такого просто быть не может».

Скрипнула дверь. На пороге кабинета появился Линьшин.

– Зашёл в гости?

Виктор Иванович показал на фото.

– Оказывается, ты всё ещё любишь её?

– Конечно. Гелена прекрасная жена. Кстати, она приглашает тебя на ужин в субботу.

– Куда? – удивился ничего не понимающий Виктор Иванович.

Линьшин нахмурился.

– Да что с тобой? Ты явно не в себе. Опять пить начал? Витя, ну сколько можно? Давно пора смириться. Женился б уже на Лиде, столько лет она твои закидоны терпит.

Виктор Иванович похолодел: утренний кошмар продолжался. Он не смог сдержать ярости и закричал на друга-врага.

– Хочешь меня убедить, что она вышла замуж за такого сморчка, как ты. Погляди на себя в зеркало – плешивый, тщедушный хиляк. И эта твоя перхоть, смотреть противно. Неужели нет средства её вывести? Ходишь, будто мукой присыпанный.

Вены на висках Андрея Егоровича набухли, глаза побелели от бешенства.

– А ты на себя глядел?

– Утром,

– Плохо глядел, – буркнул Андрей Егорович, с жалостью глядя на друга.

Виктор Иванович покосился в небольшое зеркало на стене и закричал от ужаса. Его лицо покрывали частично зажившие шрамы, передних зубов не оказалось совсем, глаза опухли и почти заплыли. Он почувствовал, что падает и с последних сил схватился за стол обеими руками.

– Господи! Что происходит!? А Эмма? Эмма тоже стала твоей дочерью? – спазм, сдавивший горло, мешал нормально произносить звуки.

Бывший друг покачал головой.

– Ты опять за своё? У вас с Лидией нет детей. Ты же уверял меня: лечение наконец помогло, больше не представляешь, будто у тебя есть дочь. Твоё умопомешательство насчёт моего ребёнка становится опасным.

Виктор Иванович обхватил голову руками и глухо застонал.

– Ты всё врёшь, врёшь! Я не сумасшедший. Вы все сговорились?

Рухнув на стул, он закрыл глаза.

***

– Замечательно. Видите, какой всплеск на мониторах. Мозговая активность повысилась, мышечная тоже. Только посмотрите, с какой силой ваш муж ухватился за кровать. Значит, мозг не повреждён – ещё