Жюль Верн Робур-завоеватель

ГЛАВА I, из которой видно, что мир ученых и мир невежд оказались в одинаковом затруднении

Паф! Паф!

Два пистолетных выстрела раздались почти одновременно. Одна из пуль попала в позвоночник коровы, которая паслась всего в каких-нибудь пятидесяти шагах от места поединка. А между тем она ведь была совсем непричастна к этой истории!

Ни одного из противников пули не задели.

Кто же были эти два джентльмена? Неизвестно. А тут как раз представлялся случай передать их имена потомству. Все, что можно сказать, это то, что более пожилой из них был англичанин, а молодой — американец. Что же касается определения пункта, где безобидное животное пережевывало свой последний клочок травы, то ничего не может быть легче: это происходило на правом берегу реки Ниагары, неподалеку от висячего моста, соединяющего американский берег с канадским, в трех милях ниже водопадов.

Англичанин подошел к американцу.

— Я попрежнему утверждаю, что это был Рул Британия, — сказал он.

— Нет, Янки-Дудль, — возразил американец.

Ссора готова была вновь разгореться, когда один из секундантов, без сомнения в интересах рогатого скота, вмешался в спор.

— Скажем, что это Рул Дудль и Янки-Британия, и отправимся завтракать, — сказал он.

Компромисс между двумя национальными гимнами, американским и великобританским, был принят ко всеобщему удовольствию. Американцы и англичане, поднявшись по левому берегу Ниагары, согласились позавтракать в гостинице Гоут-Айленд, нейтрального местечка, лежащего между двумя водопадами.

Оставим их сидящими за столом перед традиционными блюдами — яичницей, ветчиной, холодным ростбифом с острыми пикулями — и целыми потоками чая, которым могли бы позавидовать и знаменитые водопады. Не будем их тревожить, тем более что очень мало вероятия, чтобы о них вообще зашел еще разговор в нашей повести.

Кто же из этих двух господ был прав — англичанин или американец? Трудно сказать. Во всяком случае, эта дуэль показала, до чего были нервно возбуждены жители не только Нового, но и Старого Света тем совершенно необычайным явлением, которое в течение почти целого месяца кружило всем головы.

«Os sublime dedit collumque tueri»^[1], сказал Овидий к чести рода человеческого.

И действительно, никогда еще со времени появления человека на земле люди не смотрели так много на небо.

В предшествующую ночь в той части Канады, которая лежит между озерами Онтарио и Эри, где-то высоко в атмосфере прозвучали резкие металлические звуки «воздушной трубы». В этих звуках одним слышался гимн Янки-Дудль, другим — Рул Британия. Весьма вероятно, что эти звуки, возбудившие спор англо-саксов, закончившийся завтраком в Гоут-Айленде, не имели ничего общего ни с одним из национальных гимнов. Однако никто не сомневался в том, что звуки «воздушной трубы» лились на землю прямо с неба. Не издавала ли эти звуки небесная труба какого-нибудь ангела или архангела? Не было ли это, скорее, делом каких-нибудь веселых путешественников в воздухе, упражнявшихся игрой на звучном инструменте, стяжавшем себе уже такую шумную известность?.

Нет! Ни воздушного шара, ни воздухоплавателей тут не было. В высоких слоях атмосферы имело место необычайное явление. Его происхождение и сущность определить было невозможно. Сегодня оно проявлялось над Америкой, сорок восемь часов спустя — над Европой, восемь дней позже — над Азией, над самой Небесной империей!^[2] Если труба, возвещавшая о таинственном явлении, не была трубой последнего суда, то что же, в таком случае, она собой представляла?

Во всех странах света, как в королевствах, так и в республиках, замечалось волнение, которое надо было успокоить. Если вы услышали бы в своем доме какой-нибудь странный шум, странный и необъяснимый, разве вы не поспешили бы узнать его причину? И в том случае, если бы ваши розыски ни к чему не привели, разве вы не покинули бы свой дом и не переселились в какой-нибудь другой? Да, без сомнения! Но в данном случае «домом» являлся весь земной шар. Не было никакой возможности покинуть его для того, чтобы перебраться на Луну, Марс, Венеру, Юпитер или вообще на одну из планет солнечной системы. Вот почему нужно было установить, что именно происходило не в беспредельном мировом пространстве, а в атмосферных зонах, окружающих Землю. Действительно, там, где воздуха нет, не может быть и звуков. Таким образом, было ясно, что наблюдавшееся явление происходило в воздушном слое вблизи поверхности Земли, в пределах высоты до двух лье^[3].

Разумеется, тысячи газетных листов наполнялись различными подробностями о загадочном явлении, интересовавшем всех. Всесторонне обсуждая его, они то проливали некоторый свет, то еще больше его затемняли, печатая наряду с действительными фактами факты заведомо ложные, и, действуя в интересах тиража, то успокаивали своих читателей, то всячески разжигали страсти в широких массах публики, и без того уже достаточно взвинченной. Политикой никто теперь больше не интересовался, причем, дела от этого не шли хуже.

Но что же, в конце концов, случилось?

Запросили обсерватории всего мира. Если и там не дадут ответа, то к чему эти обсерватории? Если астрономы, которые исследуют звезды, находящиеся на расстоянии в сто тысяч миллиардов лье, не в состоянии определить происхождение и сущность явления на расстоянии всего только нескольких километров от Земли, то на что же нужны в таком случае астрономы?

Какое количество телескопов, очков, подзорных труб, лорнетов, биноклей и моноклей направлялось на небо в эти чудные летние ночи! Сколько глаз не отрывалось от окуляров различных инструментов всех размеров и видов! Подсчитать их не было никакой возможности. — не меньше нескольких сотен тысяч, во всяком случае. Ни одно затмение, наблюдавшееся одновременно в разных пунктах земного шара, никогда еще не привлекало такого количества наблюдателей.

Обсерватории ответили, но недостаточно убедительно. Каждая высказала свое мнение, но мнения расходились. Это породило ожесточенную войну в ученом мире в течение последних недель апреля и первых недель мая.

Парижская обсерватория проявила себя очень сдержанно. Ни один из ее отделов не высказался по существу. В отделе математической астрономии не удостоили сделать каких-либо наблюдений; в отделе меридианного круга ^[4] ничего не открыли; в отделе физических наблюдений ничего не заметили; в геодезическом отделе ничего не отметили; в отделе метеорологическом и в отделе вычислений ничего