Грязная сучка, хочет поиграть! Тебе нужно расслабиться... это нехорошо для ребенка.

- Да пошла ты. Я тебя разрежу! Клянусь Христом!

Вдруг она замолкла и выставила вперед указательный палец.

- Никогда не используйте имя Господа всуе! - закричала она. - Никогда!

Я посмотрела на Робби, те же пьяные глаза за маской, сверкающие, с подростковой, не истраченной озабоченностью.

- Опусти нож, - сказал он, направляя пистолет мне в район живота.

Внутри меня поднялся жар, заставляя мое дыхание участиться. Мое сердце начало биться так сильно, что казалось, будто оно может сломать мне ребра.

Черт! Вдох-выдох! Еще раз! Вдох-выдох!

- Не делай этого, Мэдж, - сказала я. - У тебя еще есть время уйти. Я никому не расскажу, клянусь!

- Мама, она назвала тебя по имени! - вскрикнул Робби.

- Слышу, дебил - выругалась женщина.

- Я даю вам время уйти... и мы все забудем - сделала еще одну попытку я.

Мэдж хихикнула.

- Извини, милая. Но мы не хотим уходить. Сегодня День матери, и нам нужно сделать подношение.

- Подношение?! Серьезно?

- Мама, она тупая? - спросил Робби.

- Сам ты тупой. Она просто не знает всего. Сегодняшний вечер особенный.

- Очень особенный, - повторил Робби.

Жар внутри меня усилился. Пот начал вытекать из моих пор, как из отжатой губки. Я упала на колени, задыхаясь. Мои внутренности пылали. Я беспокоилась за своего мальчика, что он тоже горит. Я уронила нож и схватилась за живот. Боль была яростной и пульсирующей.

- Дьявол! Я думаю, у нее начинаются роды, мама, - пробормотал Робби.

- Она притворяется, вот и все. Она пытается нас обмануть, сынок.

Я подняла голову, мышцы на шее напряглись, растягиваясь. Мадж подошла и опустилась передо мной на колени. Маска придавала ей жуткий, бесстрастный вид.

- Нам нужен дождь, Венди. Ты ведь это понимаешь? - спросила она, положив руку на плечо.

- Дождь, - монотонно повторил Робби.

- В одной деревне долго-долго не было дождя. Жителям ее уже давно нечего было есть и нечем кормить животных. Солнце палило с самого раннего утра до позднего вечера, и трава на всех лугах и пастбищах была выжжена до самой земли. Однажды, не в силах больше выносить такое существование, жители деревни решили пойти в храм, чтобы в молитве обратиться к Богу за помощью, с просьбой послать им хоть каплю дождя. И был человек, который пошел своим путем. Он принес в жертву свою семью на каменоломне, и молился о дожде, дождь, который, как он верил, прекратит их страдания. И Бог не оставил его – и хлынул спасительный ливень.

- Что за бред! - заорала я, - Вы совсем с катушек съехали?!

- Без дождя, - сказала Мэдж, приблизившись к моему лицу, - озеро высохнет, и мы потеряем наш бизнес. Мы должны принести жертву!

Я задавалась вопросом, сколькими такими, как я, Мэдж и Робби пожертвовали ради того, чтобы дожди шли и озеро было полным. Сколько еще таких же как я, мальчиков-девочек, лежало на дне карьера? Как долго эта парочка занимается своим ремеслом. Почему никто их не остановит!

В черных зрачках глаз Мэдж отразился мой образ: волосы растрепаны, лицо искажено гримасой боли. Я перекатилась на спину, сжимая руками уши, чтобы хоть как-то унять нарастающий гул страданий.

- Помоги мне поднять ее, - обратилась Мэдж к Робби.

- Теперь мы отвезем ее на озеро, ма? - спросил Робби с облегчением.

- Лучше сначала ее связать. Она брыкается, как мул.

Робби подошел и встал надо мной, как призрак. Маленькие ножки моего мальчика стучали по стене своей тюрьмы. Бедное дитя переживало за свою маму. Я и сама испытывала страх и ненависть за то что, подвергаюсь этому варварскому нападению.

- Осталось недолго до твоей свободы. Я освобожу тебя, просто подожди. - прошептала я.

- Ма, она выглядит не очень хорошо, - сказал бугай, дотронувшись до меня носком кроссовки.

- Сам ты выглядишь не очень хорошо, - рявкнула Мэдж, - А она беременна, идиот!

Мадж бросила веревку и встала перед сыном.

- Это притворство! Она лгунья! Она - змея в саду! Не поддавайся искушению!

- Но я не... - начал Робби. - Когда она плачет, то она не красивая.

- Она пытается очернить твою душу, мальчик! Не слушай ее. Не смотри на нее! Но верь, что она - не что иное, как чистое зло!

Робби подошел к моей голове, встал на колени и взял меня под руки.

- Она вся горит! - сказал он, быстро убирая их, словно прикоснулся к раскаленной сковороде. - У нее жар!

- Это огонь и сера внутри!

Я извивалась и брыкалась. Я кричала, но Мэдж и Робби держали меня крепко. Работая вместе, они связали мои запястья, затем лодыжки. Я мотала головой вперед-назад, чувствуя внутри себя то, о чем даже не подозревала. Связки и сухожилия растягивались и рвались. Я чувствовал, как крошечные косточки в моих ушах протыкают хрящ так же легко, как игла в руке наркомана. Вкус соленного океана наполнил мой рот.

- Быстрее! - кричала Мэдж. - Отнеси ее к озеру! Мы должны сделать подношение до полуночи, иначе дожди не придут!

Моя спина выгнулась дугой, челюсть отвисла, как сломанный бардачок. Я наклонил голову к потолку и издал звук, настолько нечеловеческий, что он пропитал воздух вокруг меня. Но ничто из этой боли и страданий не помешало им поднять меня, как поросенка, готового к жарке на вертеле.

- Что-то не так, ма! - сказал Робби. - Посмотри на ее лицо!

Я чувствовала, как каждый мускул напрягается под моей кожей. Я слышала, как трескаются мои ребра, а затем стон, когда плоть сопротивлялась его росту. Я закрыла глаза и отстранилась. Там, в темноте прикрытых век, я увидела человека со светящимися глазами; разорванную одежду, мягкие пушистые волосы на его теле. Вой и рычание. Следы укусов на моем плече. Пальцы, впивающиеся в мой живот и ниже. Затем звук автомобильного сигнала, заставивший его остановиться и убежать в ночь. Машина скорой помощи. Врачи, зашивающие меня. Слезы облегчения, когда мне сказали, что с моим ребенком все в порядке. Мне повезло. Очень повезло. Полиция хотела знать, кто на меня напал. Волк, хотела сказать я. Но не сказала.

Я открыл глаза. Боль вернулась. Сознание и реальность напомнили о себе. Это было похоже на то, как будто я смотрю на мир в первый раз. Как будто наблюдаю за всем со стороны. Тени поднялись из всех четырех углов комнаты, оставив после себя радужное сияние вокруг всех предметов. Комната начала светиться.

- Святая Мать и Иисус... - начала Мэдж.

Они оба повалили меня на пол, стук моего тела отдавался в стенах. Я освободила руки от пут. Слева на коленях сидела моя мучительница. Острыми, как кинжалы, ногтями я провела по горлу Мадж. На секунду показалось, что ничего не произошло, но потом вдруг на бледном горле женщины образовалась красная полоска. Еще через миг кровь хлынула мне в лицо. Полоска стала