Энн Райс Врата в рай

Посвящается Стэну

1. Лиза

Меня зовут Лиза.

Мой рост пять футов девять дюймов. У меня длинные темно-каштановые волосы. Время от времени я люблю носить кожаные вещи и высокие сапоги, а еще обожаю кружево, особенно если удается отыскать мое любимое: замысловатое, старомодное и обязательно белоснежное. У меня очень светлая кожа, к которой прекрасно пристает загар, большая грудь и длинные ноги. Меня вряд ли можно назвать красивой, да я никогда таковой и не была, но я твердо знаю, что я красавица. Если бы это было не так, то вряд ли мне удалось бы получить место инструктора в Клубе.

Настоящая основа красоты — это хорошее телосложение и большие глаза, густые волосы и пышные формы, а еще умение придать лицу сладкое, можно даже сказать, доброе выражение, хотя, честно говоря, стоит мне открыть рот, как рабы — независимо от их пола — начинают дрожать от страха.

В Клубе меня называют Перфекционисткой, а это самый настоящий комплимент для такого заведения, как Клуб, где все совершенно, каждый выкладывается по полной и подобная отдача является частью системы предоставления наслаждения.

Я работаю в Клубе с самого первого дня его основания. Я была одним из создателей Клуба, вырабатывала принципы его деятельности, принимала первых членов и первых рабов. Я определяла правила и устанавливала границы дозволенного. Именно я придумала и разработала большую часть используемых инструментов для получения удовольствия. Я даже спроектировала некоторые бунгало и сады, бассейн для плавания по утрам и фонтаны. Я собственноручно оформила больше дюжины номеров. И многочисленные подражатели вызывают у меня лишь ироническую улыбку. У Клуба нет и не может быть конкурентов.

Мой Клуб именно такой, какой есть, поскольку верит в себя. И отсюда — его блеск и вызываемый им трепет.

Это рассказ о том, что однажды произошло в моем Клубе.

Большая часть событий имела место даже не там, а в Новом Орлеане и его пригородах. А еще в Далласе. Хотя на самом деле, какое это имеет значение!

История эта началась в Клубе, и неважно, где она развивалась дальше, история эта о Клубе.

Добро пожаловать в Клуб!

2. Лиза. Новый сезон

Мы ждали разрешения на посадку, и огромный самолет медленно кружил над островом, следуя туристическому маршруту, как я это называю, так как с высоты все было видно как на ладони: белоснежные берега, бухты и обширные владения самого Клуба — высокие каменные стены, тенистые сады и вообще весь комплекс зданий под черепичной крышей, полускрытых мимозой и живучкой. А еще заросли белых и розовых рододендронов, апельсиновые рощи, маковые поля и темно-зеленые лужайки.

Ворота в Клуб расположены прямо в гавани, там же, внизу, летное поле и вертолетная стоянка. Открывался новый сезон, и прибывали все новые и новые гости.

На летном поле поблескивали серебром частные самолеты, а на бирюзовых прибрежных водах покачивались на якоре полдюжины белоснежных яхт.

«Элизиум» уже был в гавани и издалека, застывший в потоках света, казался совсем игрушечным. И никто даже не догадывался, что на судне было не меньше тридцати рабов, которые, затаив дыхание, ждали, когда их обнаженных, проведут по палубе, а затем высадят на берег.

По вполне понятным причинам, во время плавания рабы были одетыми. Но как только яхта подплывала к острову, рабов раздевали догола и лишь потом им разрешали сойти на берег. Обнаженными и покорными рабов вводили в ворота Клуба, а все их пожитки, аккуратно пронумерованные, хранили в огромном подвале до момента окончания контракта.

У каждого раба на правом запястье красовался тонкий золотой браслет с искусно выгравированным именем и идентификационным номером, хотя первые несколько дней имена наносились жирным фломастером прямо на трепещущую обнаженную плоть.

Самолет слегка нырнул вниз, все ближе и ближе к земле. Я была рада, что этот маленький спектакль еще не начался.

У меня оставалось немного свободного времени, и я могла часок спокойно посидеть в тишине своей комнаты, потягивая бомбейский джин со льдом.

Я снова села, чувствуя, как по всему телу медленно разливается приятное тепло — тепло возбуждения, шедшего изнутри и, казалось, обволакивающего меня целиком.

В первые мгновения рабы всегда так восхитительно взволнованны. Необыкновенное чувство. И это только начало. Клуб подготовил им еще массу незабываемых ощущений.

И сейчас мне, как никогда, не терпелось вернуться назад.

По какой-то непонятной причине каникулы доставляли мне все меньше радости. Время, проведенное во внешнем мире, за стенами Клуба, почему-то казалось каким-то нереальным, а несколько дней с родными в Беркли обернулись сплошным мучением, так как мне постоянно приходилось уходить от ответов на осточертевшие вопросы: где я жила и что делала большую часть года?

«Ради всего святого, неужто это такая страшная тайна?! Куда ты едешь?»

Иногда за столом я даже не слышала, что там говорит отец, лишь видела, как шевелятся его губы, а когда он задавал мне вопрос, приходилось срочно что-то придумывать насчет головной боли или плохого самочувствия, так как я, естественно, теряла нить разговора.

И самое странное, что лучшее время для меня было то, которое я так ненавидела в детстве: когда мы вдвоем прогуливались ранним вечером вокруг дома, отец молился про себя, перебирая четки, и никто из нас не произносил ни слова, а кругом было тихо-тихо — только звуки засыпающих холмов вокруг нас. И сейчас во время этих прогулок я вовсе не чувствовала себя несчастной, как когда-то в детстве, — наоборот, мне было очень спокойно — так как отец был спокоен — и почему-то немного грустно.

Как-то вечером мы с сестрой отправились в Сан-Франциско, решив поужинать на берегу в уютном маленьком ресторанчике «Сен-Пьер». В баре я заметила привлекательного молодого человека, с виду типичного преуспевающего юриста, который пожирал меня глазами. Молодой человек был одет в белый свитер грубой вязки, серый пиджак «в елочку». У него были коротко стриженные, стильно взъерошенные волосы и чудесная улыбка. Именно тот тип мужчин, которых я всегда избегала, пусть даже у них был красивый рот и умное лицо.

— Не поворачивайся. Но он, похоже, тебя прямо-таки съесть готов, — бросила мне сестра.

И у меня вдруг возникло непреодолимое желание подняться, подойти к барной стойке и заговорить с ним, а потом отдать сестре ключи от машины и сказать ей, что, дескать, увидимся завтра. А почему бы и нет? Просто взять и заговорить с ним. Тем более что он здесь с приятелем и