эпизодов в печати. «Правда» и «Известия» писали об «укреплении трудовой дисциплины» (чекисты отлавливали чиновников в рабочее время в банях) и о борьбе с коррупцией (знаменитое «хлопковое дело» в Узбекистане следователей Т. Гдляна и Н. Иванова, сделавших на этом имя и ставших затем депутатами). Это народ приветствовал, как и новую дешевую водку «андроповку».

Много разговоров на московских кухнях было по поводу андроповских «партийных чисток», особенно министерских (министр МВД генерал Щелоков даже застрелился) и на уровне обкомов (Краснодарский край, первый секретарь Медунов — его посадили).

Для разгрома брежневских кадров Андропов с подачи Горбачева в 1983 г. пригласил даже «чистильщика» — первого секретаря Томского обкома КПСС Егора Лигачева (официальная должность — зав. отделом аппарата ЦК по организационно-партийной работе; при Сталине на этом месте до войны сидели Ежов и Маленков). Лигачев в 1983–1984 гг. при поддержке Андропова быстро «расчистил поле» для будущей перестройки: уже к концу 1983 г. сменилось до 20 % брежневских секретарей обкомов и крайкомов, 22 % министров и существенно был обновлен аппарат ЦК (зав. и замзавотделами).

Оппозиционный Горбачеву московский «вождь» Гришин позднее со злобой вспоминал: к концу 1984 г. Лигачев расставил «около 70 % своих людей, которые готовы были обеспечить арифметическое большинство при голосовании на пленумах ЦК по любому вопросу»^[6].

Всего же за время короткого правления Андропова чистке подверглись: в Москве — до 31 % партноменклатуры, на Украине — свыше 34 % (выгнали даже десять секретарей республиканского ЦК), в Казахстане — около 34 %. Мало того, исключили из партии и посадили более 200 человек.

Ничего нового в такой «методе, реформ» не было: Андропов действовал проверенными сталинскими приемами, но в народе его «сильная рука» встречала поддержку.

Более того, в теоретическом плане Андропов, как и его выдвиженец Горбачев, остались в рамках сталинской догмы политэкономии социализма, которой на деле никогда не существовало.

Андропов, как и все тогдашние «вожди», не сомневался в правильности «марксистско-ленинских устоев» СССР. Пожалуй, лучше всего для потомков его взгляды на будущую перестройку донес его советник и советник Горбачева Г. Шахназаров. Еще в 60-е гг., вскоре после смещения Хрущева, Андропов говорил своему советнику: «Машина, грубо говоря, поизносилась, ей нужен ремонт. Может быть, и капитальный, но не ломать устои, они себя оправдали. Начинать надо с экономики. Вот когда люди почувствуют, что жизнь становится лучше, тогда можно постепенно и узду ослабить, дать больше воздуха. Но и здесь нужна мера. Вы, интеллигентская братия, любите пошуметь: давай нам демократию, свободу! Но многого не знаете»^[7]. Если определять позицию Андропова в марксистско-ленинских терминах, то она была однозначной — назад, к Ленину (и то же самое в 1985–1987 гг. будет проповедовать Горбачев). Причем к Ленину нэповскому. Н.И. Рыжков сообщает о большом интересе генсека Андропова к нэпу — о его хозрасчете, автономии предприятий, об иностранном капитале (инвестициях) и концессиях (совместных предприятиях), а Горбачев, по воспоминаниям его соратника Вадима Медведева, даже заговорил о принципах «ленинского продналога» применительно к продовольственным отношениям центра и регионов.

* * *

Вместе с тем Андропов понимал, что одними кадровыми чистками экономику не улучшить — нужны какие-то новые идеи, а не только возврат к нэпу. Конечно, и здесь сказался бюрократический партийный подход.

Именно Андропов в начале 1983 г. поручил члену Политбюро Горбачеву и секретарю ЦК бывшему директору «Уралмаша» Николаю Рыжкову подготовить основные направления фундаментальных преобразований советской экономики. По воспоминаниям Рыжкова и Егора Лигачева, именно Андропов ввел в практику высшего руководства партии «мозговые штурмы» («погоняем эту проблему», говорил генсек)^[8], для чего поручил Горбачеву и Рыжкову создать специальный «мозговой центр» из академиков-экономистов А.Г. Аганбегяна, Г.А. Арбатова, Т.И. Заславской, аграрника В.А. Тихонова, бывшего консультанта ЦК, а с 1969 г. директора Института мировой социалистической системы АН СССР О.Т. Богомолова и др.

По-видимому, кто-то из академиков подсказал Горбачеву, что к «шевелению мозгами» хорошо бы привлечь научную и вузовскую молодежь. Андропов одобрил эту идею, и в сентябре 1983 г. в подмосковном цековском пансионате «Сосны» собрали первый семинар молодежи по «мозговому шевелению». Я случайно попал на этот «хурал».

Привел меня туда как «независимого экперта» (и это в ЦК предусмотрели) будущий «прораб перестройки» Юрий Афанасьев, мой однокашник по истфаку МГУ, с которым перед этим мы еще пять лет проработали в ВКШ при ЦК ВЛКСМ: он — проректором, я — завкафедрой.

Сама организация работы была традиционно-цековской: именно так собирали рабочие группы для подготовки материалов к отчетному докладу генсека на очередном съезде партии: привозили, «запирали» на недели (отпускали лишь на субботу и воскресенье к семьям), кормили-поили, вечерами показывали запрещенные в массовом кинопрокате иностранные фильмы, а днем «интеллектуальные негры» строчили бумаги.

На этот раз «строчить» не требовалось: выступали по секциям, речи записывались на магнитофон, можно было также подать письменные тезисы инструкторам ЦК или положить их в специальные открытые ящики в холлах. Словом, Андропов собирал «интеллектуальный урожай» от молодежи Москвы и из глубинки (Ленинград, Новосибирск). Мы несколько дней ходили с Афанасьевым по секциям: впечатление было противоречивым — говорил каждый, кто во что горазд, но, конечно, все дружно осуждали «капиталистический рынок», за исключением, пожалуй, «кружковцев» Чубайса^[9]. Один их них, Сергей Игнатьев (ныне председатель правления Центробанка РФ) произвел впечатление своим выступлением о новейших тенденциях экономической мысли на Западе, в частности анализом концепции конвергенции американца Уолта Ростоу (Техасский университет, г. Остин), которая основывается на высоких технологиях. А не по делению мира по идеологическому принципу — «мир капитализма» или «мир социализма» (у нас эти идеи активно пропагандировал тогда акад. А.Д. Сахаров).

Сегодня некоторые апологеты-«спичрайтеры» Чубайса изображают этот кружок как едва ли не плехановскую «Группу Освобождения Труда» (1883 г.), только не по пропаганде марксизма, а, наоборот, капитализма в России (см.: Андрей Колесников. Неизвестный Чубайс. М., 2003, с. 15).

Однако нельзя не отметить, как по сравнению с эпохой Хрущева в эпоху Андропова изменилась обстановка: в