========== про любовь и медовое печенье (Стайлз, Лидия, Томас, близнецы) ==========

По субботам, когда близнецов не нужно отвозить в подготовительный класс, борясь с их ежедневными «не хочу, не буду» и потасовками на заднем сидении из-за выбора мультфильмов и дележки родителей, Лидия может заняться формулами и математическими расчетами, возвращаясь к своим школьным мечтам о научных конференциях, Филдсовской медали и спасении всего человечества. Она любит быть мамой: смотреть на детей каждое утро и думать о чем-то хорошем. Об унаследованных ими от Стайлза тяге к медовому безе и выдающейся неспособности сидеть на одном месте. О совместных поездках на машине на игры «Нью-Йорк Метс» и синих оскалах после теплого черничного пирога. Она не мечтала об этом в восемнадцать, как мечтал Стайлз. Но она любила его и сделала его мечты своими. Мечты завести детей и проводить жизнь, читая состав на коробках кукурузных хлопьев и запоминая все незначительные роли в школьных спектаклях и имена бесконечных плюшевых жирафов от Hasbro.

- Если в определителе поменять местами две строки, то он умножится на минус один, - Лидия собирает свои расчеты и смотрит на старшего сына, кусающего резинку на карандаше.

- Э-э, то есть минор равен минус тридцати семи? Если это минор третьего порядка. Но в этом примере все миноры высших порядков равны нулю, - Томас чешет карандашом лоб.

- Значит, минор третьего порядка - базисный, - отвечает она и вытягивает тетрадь из-под его худых локтей, расцарапанных после езды на велосипеде наперегонки с близнецами. Томас протестующе выставляет руку.

- Но мам! Я же еще не закончил! - искренне удивляется он. В такие моменты, когда ее десятилетний сын рассуждает о высшей математике или нейробиологии, Лидию распирает от гордости, потому что она знает, что в нем больше ее генов, а не Стайлза, хотя он и выглядит, как его маленькая копия. Но потом она вспоминает, что Томас все утро решает задачи под ее боком вместо того, чтобы с папой и близнецами грести листья на заднем дворе, играть в прятки и пить горячий имбирный лимонад, потому что все еще ревнует ее к ним. Когда им было всего несколько недель, возбужденность Томаса от статуса старшего брата на первых порах переросла в слезы и вопросы о том, можно ли отправить их обратно. Стайлз сказал, что нельзя, потому что теперь они его братик и сестренка. Тогда Лидия поняла, что он все еще оставался маленьким и остается им и сейчас, даже несмотря на победу в шоу «Умные дети» в пять и в стипендиальной программе на обучение в частной математической школе для одаренных детей - в восемь. Он все еще остается мальчиком, который боится высокой температуры и соревнуется за ее внимание.

- Мам? - зовет ее Томас. - Скажи, ты перестала заниматься математикой из-за меня, да? Я знаю, я родился у вас с папой рано и типа того. Ведь ты уже давно могла получить Филдсовскую медаль, потому что ты такая умная. Папа говорил, ты мечтала об этом всю свою жизнь.

- Нет! Конечно нет, милый, - Лидия берет его руки и сжимает их. - Мне приятно, что ты думаешь так, но получение Филдсовской медали никогда не было главным для меня. То есть, конечно, я рада, что могу вернуться к этому сейчас, но Филдсовская медаль всегда была только частью того, что я собиралась получить в будущем. Когда я работала с дядей Питером, мне это нравилось. И это было не хуже, чем посвятить свою жизнь математике, понимаешь? Я никогда об этом не жалела. И я бы ни за что не променяла вас ни на одно научное открытие. Ни вас, ни вашего папу.

- А папе ты об этом говорила? - вдруг спрашивает Томас, хитро прищурившись. Лидия подносит его ладошку к губам:

- Папа всегда это знал, родной. И он многое понял раньше, чем я. Например, как сильно я хотела, чтобы у нас появился такой ты.

- Это потому что он любил тебя с третьего класса?

- Кого я любил? - Стайлз вытягивает руку, чтобы не дать задней двери захлопнуться, и следом в пропитанный тыквенным латте и горячим молоком дом вбегают близнецы, толкая друг друга локтями и принося с собой запахи яблочного пирога с корицей и морозного пряного воздуха.

- Маму, - отвечает Томас, шаркая вязаными носками с оленями друг о друга. - Ты любишь маму с третьего класса, ты мне сам говорил.

- Мамочка! Тамми испачкал мои ботинки! Он специально на них наступал!

- Ничего не специально, - бурчит Тамми, поднимаясь на носочки и сгребая со стола тарелку с медовым печеньем. Он запихивает одно в рот прежде, чем Лидия успевает напомнить ему про необходимость мытья рук.

- Мама! Скажи ему, что так делать нельзя! Или он никогда не станет рыцарем! Рыцари не наступают на ноги принцессам!

- А принцессы не показывают всем свои трусы с Минни-Маус.

Леви вспыхивает:

- Это потому что мои штаны спустились, когда я упала! Я никому ничего не показывала! - возражает она. - Все знают, что девочки должны быть целомудренными.

- Цело… что?

- Целомудренными. Видно, что мальчики настолько невежественные, что думают, что над этим можно смеяться!

- Над чем? - не понимает Тамми. Леви закатывает глаза:

- Пойдем, папочка. Если я побуду с ним еще немного, то отупею. И не смогу взять бегемотика Гарри домой, - она тянет Стайлза за руку и с вызовом смотрит на Тамми. - Уже в четвертый раз, - выделяет она. Бегемотик Гарри - школьная игрушка, которую на день забирает домой лучший ученик подготовительного класса. Стайлз пытался объяснить им, что бегемотик Гарри не может все время гостить в их детских и нужно дать ему шанс познакомиться и с другими ребятами. Но они сделали это очередным соревнованием, доказывающим, кого из них мама и папа любят больше. Хотя они со Стайлзом все время говорили, что любви много и ее хватит на всех.

- Двойное зло, - весело замечает Томас.

- Томас, - строго отвечает ему Лидия, но знает, что не может на него злиться.

- Скотт говорит, в школе ты была такой же, - продолжает он. - А папа говорит, что девяносто процентов ваших ДНК совпадают. И что ты учишь ее основам сексизма. Что это такое?

- Твоя мама считает, что девочки умнее мальчиков, - объясняет Стайлз, заходя в кухню в своей мягкой фланелевой рубашке, пахнущей их постелью и печеными яблоками, и забирает у устроившегося в углу Тамми тарелку с печеньем, отправляя его переодеваться, потому что Митч МакКолл давно ждет его у бабушки с дедушкой.

- Пап, ты только не обижайся, но мама и правда умнее тебя, - между тем добавляет Томас, и Лидия едва