БУДЕТ ЛИ ПРИМЕНЁН СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ СПОСОБ ПРЕКРАЩЕНИЯ ЭПИДЕМИЙ?

 

Лечить COVID-19 выгодно! Очень выгодно!

 

Перед самым Новым годом экономист, а теперь уже и депутат Государственной Думы, М. Делягин, «перепостил» очень злую статью, сопроводив её анонсом: «РИА «Катюша» опубликовала крайне интересную и полезную статью, публикуемую в силу ее общественного значения полностью»

http://worldcrisis.ru/crisis/3982392.

 

Я не буду давать эту статью полностью, но поскольку речь в ней пойдёт о ГБК №40 – о «Коммунарке», – то сначала напомню, что я сам об этой больнице писал совсем недавно.

Главный врач больницы ГКБ №40 Денис Проценко в декабре 2020 года похвастался, что с начала пандемии COVID-19 через его больницу прошло более 30 тысяч пациентов, а госпитальная летальность составила всего 8,5%. Но дело в том, что в «коммунарке» в марте 2020 года госпитальная летальность больных «ковидом» была менее полпроцента от поступивших, а к ноябрю Проценко довёл её до более, чем 9%, в среднем получилось 8,5%. То есть под чутким руководством Проценко, его подчинённые, которые лечили больных строго по протоколу, снабдили московские кладбища 2550 трупами только к ноябрю прошлого, 2020 года.

 

А теперь цитата из информации, впечатлившей Делягина:

 

«В октябре этого года в столичной ковидной больнице N40, известной как Коммунарка, начало происходить что-то странное. Может, конечно, такое происходило и раньше, но большое количество родственников, считающих своих близких пострадавшими от действий врачей, начали обращаться в СК и Генпрокуратуру именно сейчас. Истории, о которых пишет издание «Блокнот», очень похожи друг на друга.

 

Владимир Колодезев попал в Коммунарку 30 сентября 2021 года. У мужчины была диагностирована внебольничная пневмония, но лечился он дома, поскольку состояние позволяло. Военного пилота, полковника, заслуженного летчика-снайпера должны были госпитализировать в военный ковидный госпиталь, но фельдшеры со скорой стали убеждать, что Коммунарка – лучшая больница Москвы, и в ней лечатся все звезды и «випы».

 

В приемное отделение он зашел своими ногами. У него взяли все необходимые анализы. Температура к тому времени уже упала, сатурация была 95%, чувствовал он себя относительно хорошо. Но уже через несколько часов, в день поступления в Коммунарку, Владимира перевели в реанимацию. Причины этого родственники не могут понять до сих пор, по их словам, им так ничего и не объяснили.

 

«Телефон у него был. Он звонил и говорил, что там холодно, и его постоянно заставляют надевать кислородную маску, хотя он дышит и без нее. И ему в маске очень тяжело было дышать» – рассказывает его дочь Колодезева Марина.

 

3 октября Владимира неожиданно для всех ввели в медикаментозный сон и перевели на ИВЛ. 7 октября, в день, когда из той же больницы N 40, но из другого отделения, выписали его супругу, Владимир умер.

 

«7 октября у отца остановилось сердце. В предоставленной больницей N 40 медкарте нет фамилий врачей, делавших назначения. Одной из причин смерти нам назвали сепсис. В морге папу было не узнать – синий нос, покосившиеся губы, нижняя губа была вдавлена, все лицо было отекшим», – сообщает дочь покойного.

 

Когда Владимира переводили на ИВЛ, в Коммунарку поступила его вторая дочь – Екатерина. Когда к ней приехала скорая, врачам объяснили, что родители лежат в Коммунарке, и попросили, чтобы ее тоже туда отвезли. В приемный покой она также зашла сама, и температура, и сатурация также в целом были нормальные. Дома температура повышалась, но оба, и отец, и сестра, поступали в больницу с температурой 36,6…» Короче, дочь тоже умерла в опытных руках врачей Коммунарки.

 

Но в приведенной информации нет ответа на вопросы «почему?»

 

Почему «скорая» отвезла полковника не в военный госпиталь, а в ГБК №40? Ведь меня тоже, невзирая на мои просьбы с таким же состоянием здоровья, как и у полковника, отклонив мои просьбы отвезти меня в пульмонологическое отделение любой больницы, «скорая» отвезла в инфекционное отделение больницы номер 15, объявив, что в Москве уже нет ни одной больницы, в которой бы лечили воспаление лёгких. Ну, почему соврали или реально закрыли все пульмонологические отделения?

 

Потому, что за лечение как бы «коронавирусных больных» больницы получают сразу 205 тысячи рублей. Не знаю, но вот судя по поведению «скорой», что-то имеют и её работники. Мало этого, в Москве врачи, работающие с больными «коронавирусом», получают дополнительно к заработку не облагаемые налогом 150 тысяч рублей ежемесячно, а сёстры – 35 тысяч.

 

Это ответ для понимания причин описанных событий?

 

Почему полковника безо всякой необходимости положили в реанимацию?

 

Потому, что за день нахождения больного в реанимации, больница получает, как за 10 дней нахождения его в палате, – с точки зрения врачебного заработка, реанимация больницы обязана быть постоянно полностью заполнена!

 

Почему полковника положили под ИВЛ, где заразили внутрибольничной инфекцией и уморили?

 

Этих чисел по России не знаю, но почему-то уверен, что и за нахождение больного на ИВЛ в России больницы тоже хорошо получают. Ведь в США больница, отчитавшаяся о госпитализации больного с коронавирусом, сразу получала только 13 тысяч долларов премии, а вот подключившая его к ИВЛ – ещё 39 тысяч.

 

Понимаете, родственники и сам больной (в память о врачах из СССР) всё ещё думают, что в больнице больного будут в первую очередь лечить. Нет! Забудьте! В нынешних больницах, в том числе и в государственных, на самом деле, в первую очередь врачи будут на больном деньги зарабатывать. И во вторую – тоже.

 

Теперь дам цитату для понимания техники того, что врачи делают, и хотя текст будет специфически медицинский, тем не менее, понять его можно, а он важен, поскольку Nikita Vasilyev объясняет, как больных убивают на ИВЛ.

 

«Как человек оказывается на ИВЛ и почему умирает на нём?

 

В пульмонологии есть такой термин «дыхание на вспомогательной мускулатуре». Дыхание здорового человека происходит за счёт движения диафрагмы. «Автоматического», т.е. рефлекторного движения. В некоторых случаях