предполагал, что его будут преследовать, но тем не менее взял быстрый темп. Он только что принял новое решение. Он возвращался домой.

* * *

Родное логово встретило их привычной суетой. Сотни рабочих сновали по своим бесконечным делам. Десятки наблюдателей висели в воздухе, иногда стремглав уносясь вдаль, либо буквально ныряя в вертикальные отверстия Логова. Найдя Кормильщика, Восьмой и его воины наконец нормально подкрепились. Жирное белое тело Кормильщика ритмично сокращалась, выбрасывая из себя бурую питательную массу. Наевшись, Восьмой почувствовал удовлетворение. Он наконец был дома. Оставив воинов на попечение рабочих, он направился в глубь запутанного лабиринта из тесных проходов. Восьмому пришлось несколько раз подолгу ждать у гвардейцев, которые буквально закупоривали туннели своими огромными бронированными головами. Утробно посвистывая, и угрожающе шевеля жуткими жвалами, слепые гвардейцы пропускали Восьмого только после того как подтверждение на проход приносил один из Наблюдателей, от самой Королевы. Наконец его пропустили в сам тронный зал. Восьмой невольно поскрипывал жвалами, возбужденно втягивая запах Королевы. По её огромному телу сновали несколько видов рабочих пауков. Голова, кажущаяся маленькой по отношению к гигантскому яйцекладу, была на самом деле больше Восьмого в несколько раз. Представ перед Королевой, Восьмой возбужденно засучил лапками.

— Я уже и забыл до чего же ты мерзкая тварь, Командующий… — раздался скрипучий голос от одной из каменных ниш в стене — Давай, подойди сюда и докладывай!

Восьмой не реагировал. Он не понимал слова. Зато воспринимал желания Королевы. Именно ее приказ он выполнил секунду спустя. Пробежав по толстой кишке, соединяющей Королеву с нишей, он нашел там одного из Думающих. Заемный мозг. В Содружестве относительно разумными были все его члены, но развитый интеллект и абстрактное мышление было чревато сложностями в строгой иерархии многосоставного организма Содружества. Поэтому единственными, кто мог действительно самостоятельно мыслить, были только Королевы и Командующие. Но чтобы мыслить действительно масштабно Королева использовала других разумных. В нишах корчились несколько существ, которые не родились членами Содружества, но которые стали его частью. Соединенные с Королевой длинными пуповинами в одно целое, превратившиеся в огромные червеобразные создания, почти утратившие свой первоначальный облик, эти заемные мозги были единственными существами в Содружестве, кто мог говорить. Принеся свои знания и память из прошлой жизни, они служили добывшему их Логову, становясь постепенно частью личности Королевы.

Повинуясь приказу, Восьмой вошел в опутанную паутиной нишу, в которой лежал один из Думающих. По складками его белой кожи, под которой были видны потоки питательной жидкости, в этот момент бегали крохотные Чистильщики, удаляя грязь и подъедая поврежденные и отмирающие участки. Думающий был двуглазом, но не того вида, с которым воевал Восьмой. Думающий был стар, и его голова почти полностью вросла в тело, глаза атрофировались, ноги и руки чистильщики отъели еще много лет назад. Восьмой, мелко подрагивая, начал транслировать все что с ним произошло с тех пор, как он во главе двадцати воинов и с многочисленной свитой из кормильщиков и рабочих покинул логово и отправился выполнять приказ.

Те двуглазы, против которых был послан отряд, были новым видом. Видом, который в отличии от других, не встраивался в Содружество, не приживался у Королев. Некоторое время они были лишь еще одним видом случайной пищи, но очень скоро логова, граничащие с постоянно растущим ареалом обитания этого нового вида разумных, стали нести потери. Двуглазы, что жили на территории Содружества до этого, тоже случалось наносили урон различным логовам. Обычно, когда Содружества пополняло запасы Думающих. Но никогда до этого такой урон не был так разрушителен и систематичен. Злобные двуглазые тварюшки не только убивали и пожирали случайных рабочих и наблюдателей. Они атаковали логова и уносили запасы еды, отбивали галереи с плантациями, убивали воинов. Когда они убили первую Королеву, приграничные логова выделили отряды для уничтожения опасного вида. Но не преуспели.

— Милая, взбодри меня — донеслось из ниши — этот мерзкий паук мне тут интересные вещи рассказывает. И буди остальных.

Толстая кишка дернулась рядом с Восьмым. В других нишах началось шевеление. Послышались голоса.

Восьмой не понимал слов, и не обращал на них внимания. Он чувствовал себя в покое и безопасности рядом с Королевой. В самом сердце логова, под защитой гвардейцев и толщи прочного камня, он впал в состояние ступора, заменяющее паукам Содружества сон. Вокруг него шумели Думающие. Те, кто еще мог говорить, большинство же общались мыслью. Среди ползающих, бегающих и летающих гигантских пауков, самых разных расцветок, в темноте гигантской колонии полуразумных насекомых, слышалась речь. Гневные крики, уговоры, бессвязные вопли, размеренные монологи сливались в гвалт. Думающие спорили и соглашались друг с другом, часто говоря одновременно — странный симбиотический союз множества сознаний, располагающий памятью десятков существ, работал как одно целое.

Королева думала.

Это продолжалось довольно долго — мимо Восьмого в родильные камеры пронесли больше сотни яиц.

Наконец решение было принято. Королева мягким движением схватила Восьмого, и начала укутывать его в кокон из своей паутины. Восьмой, разумеется не сопротивлялся. А потом он почувствовал, как его медленно, почти нежно проткнули Королевским жалом. Восьмой крепко уснул.

* * *

Когда Восьмой снова начал сознавать окружающее, он вдруг понял, что его поле зрения сильно сузилось. Его дополнительные глаза почти не видят. Он подумал, что на них налипла грязь, и хотел почистить голову, но обнаружил что его тело потеряло половину лап, и теперь у него их осталось всего четыре. Да и те на редкость неуклюжие.

— Не отвлекайся. Продолжай проговаривать слова! — услышал он голос Думающего, и понял, что противоестественные звуки, что он до этого слышал только от Думающих, может издавать и он сам. И он издавал. И даже понимал их смысл.

— Помогите! Помогите мне кто-нибудь! Спасите меня! — проговаривал Восьмой под пристальным мысленным руководством Думающих. Думающие были не довольны результатом. Восьмой слышал мысленные команды:

— Нежнее! Мягче!

— Он как колесо скрипит!

— Может он просто пасть будет разевать, а для слов мы отдельного вырастим?

Восьмой не понимал, что от него хотят. Но, уловив секреции Королевы,