- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (8) »
своим саквояжем к Бобу подсел, тот как раз револьвер снаряжал.
— Мистер Эджертон, я ведь вас так и не поблагодарил, — чуть смущаясь, сказал янки.
— Пустое, — отмахнулся Боб.
Подумаешь. Для того и наняли.
— Вы ведь нам жизни спасли! И мне, и Вергилию! — Портер не знал, что сказать, и только ручку саквояжа теребил.
Боб вдруг и сам засмущался, раскраснелся. Похвалу принимать он не умел и не любил. Вдруг вспомнил, как генерал Брэгг его и ещё трёх товарищей в капралы произвёл.
Гораций снова свой саквояжик открыл, Боб снова блеск увидал, краем глаза.
— Это вам, мистер Эджертон, от меня и моего сына, — янки протянул ему ещё одну пачку долларов.
— Не стоит, — попытался возразить Боб, но янки оказался настырным, и доллары сам в руку ему вложил.
— Храни вас Господь, мистер Эджертон, храни вас Господь.
Боб только пожал плечами, убрал деньги, не глядя, и продолжил возиться с револьвером. Кольт у него был старый, довоенный, и заряжался долго — порох, капсюль, пуля, всё раздельно, в отличие от новомодных «Миротворцев». Но как говорил его командир — чем меньше у тебя выстрелов, тем точнее ты будешь стрелять, и Боб всегда это правило помнил. В войну, бывало, какой-нибудь дурак за пару секунд все пули выпустит в белый свет, а зарядить уже не успевает. И всё. А Боб себя дураком не считал.
Следующим утром двинулись дальше. То поднимались в горы, то спускались в долины, янки всё в бинокль глядел, а парнишка в блокнот карандашом записывал. Боб в этих местах не бывал, а потому особенно насторожился, мало ли кто в такой глуши повстречается. Но кроме тех Кроуфордов больше никого и не встретили.
Наконец, встали лагерем у безымянной горы. Гораций сразу пошёл по склонам ходить, будто ищет чего, а Боб, как обычно, взялся костёр развести. Вергилия за хворостом послал, место для костра выбрал, присел с огнивом. Глядь, а песок-то под ногами поблёскивает. И мысль в голове вдруг стучит, будто молот паровой. Золото! Золото! Тут-то дважды два и сложилось, и саквояжик, и бинокль, и то, что деньгами янки сорил.
На приисках Боб не бывал раньше, но смекнул сразу — месторождение богатое. Раз уж и песок блестит, и янки по склону средь камней скачет, будто заведённый.
— Мистер Эджертон, я хворосту принёс, — парнишка словно вырвал его из сна.
— Ага, — протянул он.
Вечером все сидели у костра, пили кофе. Янки, как обычно, на саквояже, малец седло на землю бросил, а Боб так просто, на корточках.
— Вергилий, гляди, — восторженным шёпотом начал янки, выудил из кармана какой-то бледно-жёлтый камешек, протянул сыну.
— Что это, сэр? — малец взял, повертел в руках, протёр рукавом, но только испачкал одежду.
— Самородная сера! — мистер Портер улыбался как ребёнок.
Боб хмуро строгал деревяшку, да бросал стружку в костёр, проще говоря, бездельничал. Но всё равно за Портером исподлобья приглядывал, да только ещё больше хмурился.
— Какие образцы! Магнетит! — янки достал другой камешек, чёрный, зернистый. — Погляди только, какая структура! Университет будет в восторге!
И ни слова про золото. Не доверяет, шельма. А ведь наверняка нашёл.
— Мистер Эджертон! Мистер Эджертон! — Боб снова погрузился в раздумья, а янки бесцеремонно его прервал.
— Чего? — хмыкнул Боб.
— Я рад сообщить, что мы нашли всё, что искали, и завтра утром едем обратно в Денвер! — Гораций улыбался во весь рот, но Бобу было не до смеха.
Он чуял, что янки хочет его надуть. И даже знал, как именно.
— Хорошо, — ответил Боб.
Затем легли спать, янки положил под голову саквояж, малец — седло, а Бобу сон никак не шёл. Он грезил о золоте. И о том, что в Денвере снова останется ни с чем, а янки вернётся сюда и построит золотые прииски. И разбогатеет ещё больше, а Боб так и будет закладывать еврею-ростовщику часы и цепочку.
Боб встал, прошёлся, выпил ещё кофе, поворошил костёр. Земля вокруг так и блестела в мерцающем свете, а Портеры безмятежно спали, зная, что скоро будут сказочно богаты. Боб раздражённо сплюнул.
Янки всхрапнул, повернулся во сне, но чёртов саквояж так и не отпускал. Вот бы глянуть в него, хоть одним глазком. Там ведь золотая руда, быть может, прямо отсюда, и Портер уже не первый раз ездит так с каким-нибудь простофилей…
Боб подошёл к спящему, пригляделся. Нет, спит, как сурок. Боб присел рядом, потянулся к ручке саквояжа, остановился. Вдруг огляделся по сторонам, сам не понимая, отчего. Но вокруг всё так же блестел золотой песок, переливаясь в свете костра. Боб попытался высвободить ручку саквояжа из кулака янки, но тот проснулся, внезапно для обоих.
— Мистер Эдж… — успел только произнести янки, но Боб уже выхватил револьвер и двинул тяжёлой рукоятью прямо в висок.
Оглушить хотел, или припугнуть, но теперь сам с ужасом смотрел, как по небритой щеке струится чёрная кровь.
Высвободил саквояж из мёртвой руки, открыл. Внутри блестело.
Громыхнул выстрел, и Боб повернулся к мальцу. Тот, видать, проснулся, увидел всё, и решил его застрелить, но спросонья промахнулся. Ружьишко-то, вон, из стороны в сторону гуляет, он бы и по слону не попал.
— Дурак! — всхлипнул малец. — Это же…
Взвёл, пальнул. Не любил Боб, когда в него стреляют, пусть даже мальчишки. Вергилий повалился кулём, а Боб помахал рукой, разгоняя пороховой дым. Кольт вернулся в кобуру, а Боб вернулся к саквояжу.
В голове снова паровым молотом гремела мысль — золото! Золото! Кроме золота нашлись и бумажные доллары, и монеты, и какие-то документы. Камни тоже были, вроде тех, что янки сыну показывал. Боб решил забрать всё.
Мертвецов оттащил в кусты, дикие звери разберутся. А сам прыгнул на лошадь, и галопом поскакал в Денвер, несмотря на кромешную темень. Только и успел, что загасить костёр, да отпустить остальных лошадей.
Обратно добрался быстрее, за три дня всего. Только почти у самого Денвера встретил патруль маршалов, но те лишь спросили, кто таков, да уехали восвояси.
В городе время решил не тратить, сразу поехал к ростовщику. Гольдберг лишних вопросов не задаёт. Да только когда всё золото Гольдбергу на прилавок вывалил, а тот его на весах оценил, то только руками развёл.
— Двенадцать долларов за всё.
Боб сперва подумал, что ослышался, но Гольдберг явно был к такому готов.
— Двенадцать долларов. И четвертак за саквояж, — произнёс он, и глядел на Боба хитро-хитро.
— Мистер Гольдберг… — начал было Боб, но еврей его остановил жестом.
— Мистер Эджертон. Стреляйте лучше в того, кто продал вам этот мусор. Вас надули.
— Что?
— Я раньше в Калифорнии частенько такое видал, — пояснил Гольдберг. — Это всего лишь пирит. Его, простите, ещё называют золотом дураков. Вот,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (8) »