груди: «Я была слаба только потому, что любила тебя».

Черт!

И вот так — как пресловутый проклятый взрыв — все устремляется на поверхность. Хотя я и знал, что это будет больно, мне просто нужно знать. Мне хочется верить, что я что-то значу для нее, что все ещё можно спасти. Такая любовь — это то, от чего ты либо умираешь, либо игнорируешь.

И как я сейчас могу это игнорировать? Не могу, поэтому читаю ее письмо:

Ной,

Мы были друзьями. Любовниками. Родственными душами... и очень ужасными людьми вместе.

Интересно, ты уже забыл меня? Забыл обещания, которые мы дали друг другу?

Помнишь ли ты, каким человеком я стала, как влюбилась в тебя, хотя знала, что любовь к кому-то вроде тебя убьет меня? Я знала это, Ной. Но все равно влюбилась. И это письмо не для того, чтобы заставить вспомнить или терзать тебя. Нет, оно для того, чтобы ты увидел, что делаешь с людьми, о которых говорил, что заботишься.

Когда я была с тобой, ты заставлял меня чувствовать себя в безопасности, любимой и замечательной, но, в конце концов, я почувствовала себя глупой и такой уязвимой. Я хочу верить, что ты никогда не хотел причинить мне боль, что ты никогда не хотел заставить меня ненавидеть тебя. Хочу верить, что все, что ты сказал, было правдой, но это тяжело для меня. После всего, что я узнала с тех пор, как мы расстались, даже не попрощавшись, ты должен понять, почему я хочу забыть тебя.

Я всегда буду ненавидеть то, что была так слаба для тебя, но я была слаба только потому, что любила тебя. Несмотря ни на что.

Я всегда буду любить тебя.

Ханна

Чувство вины терзает мою совесть. Присев, кладу письмо на стол лицевой стороной вниз. Потираю подбородок, вспоминая… воспоминание о нашем последнем поцелуе было отстойным. Как ее глаза наполнились слезами, и она смотрела на меня, как будто я был всем, что она когда-либо хотела и ненавидела одновременно.

Я обещал ей, что никогда не причиню ей вреда, но сделал это.

Не попрощались.

Мы так и не попрощались.

3  ХАННА

ЛЕТО 2015

Сегодняшняя ночь в отделении неотложной помощи просто сумасшедшая. Несчастный случай с бензопилой. Ножевое ранение. Две аварии и больше остановок сердца, чем мне хотелось бы сосчитать. Такие наплывы были нормой в Форт-Лодердейле, где у меня была практика — большой город, много пациентов. Население Рокфорда едва перевалило за четыреста человек, так что это было, мягко говоря, неожиданно. Рокфорд, штат Алабама. Я снова в Рокфорде… Никогда не думала, что вернусь домой. По крайней мере, не для того, чтобы жить, но иногда жизнь подбрасывает вам крученый мяч. Признаю, что было некоторое утешение в том, чтобы быть дома. Мне просто хотелось вернуться домой при других обстоятельствах — любых других обстоятельствах.

Заканчиваю выписывать мисс Томпсон и выхожу в коридор как раз в тот момент, когда мимо к операционной проносится каталка с задыхающимся человеком, покрытым кровью. Хотя я его не знаю, мой желудок скручивается узлом, потому что этот человек был чьим-то миром, и я сомневаюсь, что он выживет. Потерять свой мир нелегко.

Я работаю медсестрой всего лишь чуть больше месяца, но я думала, что эмоции от всего этого со временем ослабеют. Но это не так. Ни в малейшей степени.

— Ханна. — Мэг хватает меня за локоть и тащит за угол. Она откидывает платиновые волосы с глаз, но ничего не говорит, а просто пытается протащить меня по коридору.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

Двери отделения скорой помощи распахиваются. Санитары вкатывают еще одну каталку в дверной проем, и Мэг сильнее тащит меня за руку, но уже слишком поздно. Я вижу окровавленное лицо Макса. Макс Саммерс, мой бывший, парень, который научил меня, какой красивой может быть ложь, лежит на носилках. Кожа вокруг глаз опухла, и он схватился за бок, постанывая при каждом вдохе. Он меня не замечает, и это, наверное, к лучшему.

— Черт, — фыркает Мэг, оттаскивая меня в сторону коридора. — Я пыталась удержать тебя подальше от этого дерьмового шоу.

Пожав плечами, притворяюсь, что выдергаю воображаемую ниточку на своем халате.

— Все в порядке.

— Ты никогда не забудешь свою первую любовь, каким бы мудаком он ни был.

— Я его не любила. — Как можно любить парня, который пишет тебе, что ты его мир, в то время как буквально сует свой член в другую девушку?

Одна из идеально ухоженных бровей Мэг изгибается дугой. Уголок губ приподнимается.

— Хм.

— Что он натворил на этот раз? Ввязаться в драку? — спрашиваю я, уже полностью осознавая, что это был единственный логичный ответ.

— Конечно, но на этот раз ему надрали задницу. — В ее голосе звучат бодрые нотки, как будто она хотела похлопать по спине того, кто линчевал Макса. — Уверена, что он это заслужил.

— Почти уверена в этом.

Мы проходим по коридору мимо мисс Смит, сидящей в инвалидном кресле у поста медсестер.

— Рада видеть тебя дома, Ханна, — улыбаясь, говорит мисс Смит.

— Хорошо быть дома, — я солгала. Это совсем нехорошо.

— Видишь, не так уж плохо вернуться домой, правда? — Мэг толкнула меня локтем. — Уверена, что ты провела полночи, наверстывая упущенное с кучей людей.

— Я знаю каждого пациента, которого лечила, это должно быть нарушение HIPPA (прим. Health Insurance Portability and Accountability Act — представляет собой федеральный закон, в котором установлены правила обмена личной медицинской информацией и ее защиты от неразрешенного использования) или что-то в этом роде.

— Не-а, а вот пойти и разболтать, что Бритни Суинсон в третий раз за этот год подхватила трипак — это нарушение.

Закрываю лицо руками и стону.

— Фу, Мэг…

— Я шучу, — хохочет она. — А может, и нет… — Она шевелит бровями и сверкает той самой улыбкой Мисс Америки, которая помогла бы ей получить на конкурсе больше баллов, чем я могу сосчитать.

Но позвольте мне просто сказать, что эта улыбка была обманчивой. Мэг МакКинни была кем угодно, только не королевской особой. Мама всегда считала ее грубоватой. Она была той девочкой в старших классах, которая задирала юбку и сгибалась в талии, когда роняла карандаш, чтобы мальчики могли хорошенько рассмотреть ее трусики «Виктории Сикрет». Мэг считала мальчиков развлечением, а я — досадной помехой, вот почему люди никогда не понимали, почему она дружит с дочерью проповедника. Но в людях есть гораздо больше, чем вещи, по которым они расходятся во мнениях.…

Мимо нас проходит один из ординаторов, гордо расправив плечи и высоко подняв голову. Мэг