разлюбит за морщины, хотя и прекрасно их видит.

Если и есть город, возведенный с расчетом поразить человека в самое сердце, это именно Рим. Более двух тысяч лет он играет с чувствами людей. Эдуард Гиббон писал: «По характеру я не слишком склонен к бурному проявлению чувств, и если их не испытываю, то и не изображаю. Однако прошло двадцать пять лет, а я не забыл потрясения от первого посещения Вечного города».

И английский историк Маколей «не представлял, что в этом мире можно испытать сколь мощное, столь и приятное волнение». Для Ибсена Рим был «прекрасным и магическим». Гете, впервые увидев город, заявил: «все мечты моей юности обрели жизнь». Рим, однако, не всякому посетителю пришелся по вкусу; леди Морган поразил другой факт — «органы чувств повсеместно оскорблены; тротуары забрызганы кровью и замусорены, валяются свиные внутренности, свалена в кучу тухлая рыба…» Гарри Кросби в 1920 году посвятил городу в своем дневнике всего одиннадцать строчек: «Рим. Был в соборе Святого Петра (уродлив, мрачный интерьер, никакой загадочности и женщина-карлик в черном одеянии)», а закончил так: «…ходили к фонтану Треви. Бросили в него мелкую золотую монету. Впрочем, не знаю, захочу ли я когда-нибудь еще раз приехать в Рим».

Несмотря на все великолепие, попадающиеся порой следы запустения и, возможно, самое большое количество музеев в мире, Рим — живой город, который проявляет почти вызывающее безразличие к своим гостям. Эту книгу очень уместно назвать «спутником», поскольку она и в самом деле хороший спутник любому путешественнику — историку или просто любителю Италии, предпочитающему не вставать с удобного кресла, а также она неоценима для туриста, приехавшего в Рим. Город одновременно и разбирают на составляющие, и заключают в объятия, за ним наблюдают и подвергают дотошному анализу, а эрудиция автора, талант исследователя и любознательность добавляют не только новый голос к уже существующему и очень значительному хору, но часто и новый взгляд, особенно в отношении современного Рима. Этот взгляд не пропускает ни мэйнстрим, ни отход от традиций, ни забытый фольклор.

В отличие от достопочтенного Огастеса Хэйра, чьей высокоученой книге «Прогулки по Риму» мешает отсутствие юмора и явное неприятие католицизма, Джонатан Бордмен, викарий англиканской церкви в Риме, — человек широких взглядов, к тому же остроумный. Его церковь на виа дель Бабуино издавна служила гостеприимной гаванью для всех англиканских пилигримов. Привилегированное положение обеспечивает Бордмену доступ и в коридоры власти. Собранными перлами автор щедро делится с читателем.

Доктор Сэмюел Джонсон говорил, что «человек, никогда не бывавший в Италии, всегда испытывает комплекс неполноценности», но сразу же напрашивается и обратное замечание — человек, побывавший в Италии, ощущает собственное превосходство. И многие попадают в ловушку, думая, что знают все об этих местах. Читая книгу Бордмена, я узнала о Риме так много нового, что чувствую себя в долгу перед ее автором.

Лиза Сент-Обен де Теран

Посвящается памяти

Лесли Бордмен

Малая печаль говорит, большая — безмолвна.

Сенека

Да покоится в мире!

От автора

Хочу выразить благодарность всем тем, кто помог мне в работе над книгой. Слова эти просты и лаконичны.

Прежде всего, это Майкл Дуайер, предложивший мне взяться за написание книги, и Джеймс Фергюсон, поверивший, что я смогу это осуществить. Они позволили мне реализовать мечту. Надеюсь, что результат не навеет на читателя дремоту. Я благодарен епископу Вулиджа, архидьякону Льюишема и приходскому совету церкви Иоанна Крестителя в Саутенде за то, что они согласились предоставить мне отпуск для работы. Я в большом долгу перед своими коллегами прихода в Кэтфорде (Саутенд) и Даунхеме, и в еще большем перед теми, что в церковном округе Восточного Льюишема, поскольку они исполняли мои обязанности во время моего отсутствия. Особая благодарность Питеру Аллену, Полу Батлеру, Гранту Хомсу, Наоми Уиттл и Сьюзан Вулли.

Профессор Генрих Пфайфер из Григорианского университета в Риме заставил меня задуматься о христианском искусстве города, а профессор Сальваторе Валастро консультировал относительно современного Рима. Эрина Руссо де Каро и Анна Ризи ввели меня в римское общество, благодаря этим дамам я познакомился с художественной и интеллектуальной жизнью города. Администрация и коллеги-студенты из Английского колледжа, в частности отец Пэт Килгарифф и отец Джон Маклафлин, очень помогли мне узнать Рим. Я также благодарен профессору Майклу Дьюару из университета Торонто. Англиканская церковь Всех Святых оказала неоценимую помощь на последней стадии работы над книгой, особая благодарность Полу и Никола Кэннок («Спасибо, Рим»), Оливер Уордеман («Вперед, “Лацио”») и Ингрид Хэммонд. Выражаю огромную благодарность своим родителям Ивонне и Лесу Бордменам и доктору Клайву Марсленду — они постоянно ободряли меня и оказывали практическую помощь. В последнюю очередь, но не в меньшей степени, благодарю Руби Ду. Пусть Руби всегда знает: то, что она сделала для меня, бесценно.

Джонатан Томас Бордмен

Ла Верна, Умбрия.

Июль 2000 г.

Вступление Столица мира

Я приступил к работе над книгой и невольно вспомнил одного из персонажей шоу Монти Пайтона. Персонаж второстепенный, но очень милый — Энн Элк, мисс Энн Элк. Может, помните ее теорию о динозаврах — «собственную» теорию, которую она рассказывала, смущенно покашливая? Динозавры — узкие с одного конца, толстые посредине и снова тонкие с другого конца. Когда я читаю об итальянских городах (кроме Рима), на ум приходит теория о caput mundi — главе мира. Рим толст со всех сторон. Не могу сказать, что это моя собственная теория. Я позаимствовал ее из многих источников и посвящаю самому авторитетному литератору — Генри Джеймсу. Он часто включает в свои книги римскую интерлюдию и вместе со своими героями считает этот город неисчерпаемым. Он допускает, что у Лондона имеется «густой колорит большого и богатого города», но Риму присуща особая психологичность, с глубиной которой ничто не сравнится. Ни один город на Земле не пережил столько, познав трагедию и комедию — все, что предлагает жизнь. Это и пробуждает во мне желание писать о Риме и приезжать туда снова и снова.

Я пишу эти строки, а самолет заходит на посадку в Чампино, меньшем из двух действующих римских аэропортов (в Перудже поговаривают, что запланировано строительство третьего аэровокзала). Мы летим над чудом античного мира, над городом, впервые собравшим миллион жителей 2000 лет назад. Ныне он