бездельничала, тратя время на поедание всевозможных десертов, распития вина и фруктовых коктейлей. Развлекаясь беседами, незатейливыми играми, вроде нашего подобия дартса, бросков костей, гадания, разгадывания загадок, вылавливание золотых рыбок из аквариума маленькой ложечкой. Считая эти занятия очень увлекательными.

Ради сегодняшнего дня Латифа принарядилась в изысканное, пурпурно-золотистое платье, из длинной, широкой полосы шёлка, обёрнутого вокруг тела на манер сари, в котором девушка выглядела просто великолепно. Что только подчёркивала бледная, нежная кожа, не огрубевшая от солнца, ветра и тяжёлого труда, свойственная многим знатным барышням.

Благожелательно приняв поздравления, Латифа познакомила со своими друзьями, встретившими меня вполне радушно. Приказав слугам, чтобы всем присутствующим подали стеклянные бокалы с вином, не принимая отказов, именинница произнесла тост. После него предложила сыграть в ещё более интересную, азартную игру. В которой можно было делать ставки. В тараканьи бега, где использовались не живые насекомые, а их деревянные кукольные копии, которыми мы должны были управлять. Отведя в заранее подготовленную комнату, где разместился очень искусный макет одного из городских кварталов Верхнего города. Имитируя его плотную застройку, запутанные улочки, тупики, проходы сквозь небольшие дворы, лестницы и крыши. Занимающий всё помещение, оставляя нам лишь небольшую свободную дорожку, проходящую вдоль стен. Видимо, не я один готовился произвести впечатление на свою избранницу. Латифа желала, чтобы этот день надолго запомнился её гостям, не дав им заскучать. Придержав самые лучшие заготовки до моего прихода. Заметно поднявшие градус веселья.

После нескольких забегов, в которых я занял предпоследнее место, ненамного опередив одну из девушек, страдающую топографическим кретинизмом в острой форме, Латифа повела нас в сад. Там, каждому выдав лук со стрелами, наконечники которых представляли собой мягкие подушечки, смоченные краской, предложила поохотиться на слуг в белых одеждах, надевших маски различных животных и птиц. В зависимости от типа «зверя», за каждое пятно начислялось разное количество очков. Вполовину меньшее, за попадание в руку или ногу. Чтобы не путаться, где чьё, цвета у всех были разные. Мне достался лиловый.

После подведения итогов, с огромным разрывом в этой игре я занял последнюю строчку рейтинга проигравших. Попав всего три раза, но зато в одного зверя и в одно место. Поэтому рыжая лисица с некоторой обидой и опаской посматривала в мою сторону, потирая пятнистую попу. Прячась за спину кабана. За что заработал подозрительный, задумчивый взгляд Латифы, да и не избежал безобидных шуточек её друзей. Смущённо улыбаясь, заверил всех, что это была исключительно случайность и ничего больше.

Потом пошли забавы аристократов, связанные с верховой ездой, сложением рифм высоким слогом, наблюдением за выступлением приглашённых артистов, состязанием в каллиграфии и прочее и прочее. За победу в каждом конкурсе Латифа дарила дорогие подарки, доставшиеся всем, кроме меня. Лучше бы они продолжали ловить золотых рыбок и кидать кости. В забавах аристократии я был откровенно слаб и несведущ. Судя по тому, как под конец развлекательной программы Латифа начала обеспокоенно хмуриться и часто на меня поглядывать, выставление меня полным неумехой в её планы не входило. Праздник должен был оставить радостные впечатления, а не горький осадок.

К тому же общаться с её друзьями мне было откровенно скучно. Временами мы друг друга просто не понимали из-за того, что слишком разные. В силу несовпадающих интересов, возраста, они все являлись ровесниками Латифы, взглядов, жизненного опыта. Например, не представляю, что мог бы добавить к обсуждению разведения породистых скакунов. Так и промолчал всю беседу, кивая с умным видом, изредка отвечая в духе гиганта мысли, отца русской демократии и особы, приближённой к императору, Ипполита Матвеевича. Я не понимал некоторых шуточек, специфических для высшей аристократии, отдельных слов, используемых в качестве замены общеупотребимым, отсылок к каким-то событиям или датам. Всё это не осталось незамеченным хозяйкой дома.

Когда началось обсуждение подарков, сделанных Латифе, я вновь неловко молчал, замечая осуждающие взгляды её друзей. Поэтому дочь Сарика не удивилась, когда после обеда отозвал её в сторонку, пожелав переговорить наедине. Уже не улыбаясь, расстроенная девушка отвела меня в одну из парковых беседок, увитых вьющейся розой. Приноравливаясь к моей хромающей походке, поскольку умудрился упасть с породистого жеребца. Догадываясь, что собираюсь откланяться, чувствуя себя лишним на этом празднике жизни. Разочаровавшись в нём. С обидой в сердце. Всё пошло совершенно не так, как она себе представляла и это не только портило девушке настроение, но и создавало большую проблему. Однако, мне удалось её удивить.

— Прекрасная Латифа, сможешь ли уделить мне пару часов своего драгоценного времени? Или немногим больше. Не обидятся ли другие гости, если я ненадолго тебя у них украду?

— Уверена, они поймут. Но зачем?

— Видишь ли, я пришёл на твой день рождения вовсе не без подарка. Только мне бы не хотелось отдавать его при всех. Отвечать на их вопросы, что-то объяснять, ведь это очень особый подарок, достать который помогла не иначе сама богиня удачи. Дело даже не в стоимости, наверняка твои друзья прислали что-то намного дороже, а именно в той самой необычности и связанной с ним историей. Другого такого просто не найти, — заинтриговал девушку.

Бережно достал из-под рубашки два маленьких одинаковых предмета, висевших у меня на шее. С виду, обычные железные ключи, какими открывались сундуки. Вот только на их шейке были выгравированы загадочные письмена, чьи бороздки залили расплавленным золотом, которые прочитать не сможет никто, включая меня, создателя этой выдуманной, бессмысленной писанины. Да что там прочитать, не уверен, что смог бы ещё раз её повторить. Латифа осторожно взяла ключи, озадаченно принявшись их разглядывать, морща лобик в попытках понять, что же там написано.

— Никто лучше меня не разбирается в подобных вещах, — с гордостью заверил тот, кто ещё совсем недавно рассказывал всем о потере памяти. — Это ключи от сундуков с награбленным добром знаменитого обманщика Али Бабы и его сорока благородных разбойников. По легенде, они много лет грабили торговые караваны, считающиеся бесследно пропавшими в бескрайних пустынях, пряча всё награбленное в таинственной пещере, что однажды нашли в своих странствиях. Используя её как тайное убежище,