схватилась за меч и выскочила из укрытия наперерез следующему бандиту — к счастью, тот тоже был без тяжёлой брони, чтобы быстро проскочить в тыл. Она рубанула сверху вниз по диагонали — от шеи к бедру. Лёгкий длинный меч от лучшего столичного кузнеца играючи рассёк мышцы, и кровь хлынула на кожаный нагрудник. В уме Лир молитвой повторяла уроки фехтования: как парировать атаки двух кинжалов и не подставить уязвимые места на бедре и шее.

Спрятавшись за дверью, Лир смогла застать другого убийцу врасплох, но следовавший за ним её видел. Низкорослый, одноглазый бандит в нелепой куртке с меховым воротом усмехнулся и облизал губы, словно собирался её съесть. Сердце ухнуло в пятки, когда Лир увидела зеленоватый отблеск на клинках — яд!

Он извернулся и взмахнул снизу вверх двумя мечами сразу, но Лир успела отскочить. Умом она понимала, что нужно действовать, атаковать, а то её загонят к стене, но страх словно парализовал мышцы, вынуждая только защищаться. Лир сделала ещё несколько шагов назад. Пахло кровью и — в отдалении — гарью. Где-то начался пожар.

Убийца рыкнул как зверь, замахнулся — и дёрнулся в сторону, когда полуголый солдат кинулся ему на спину и схватил за шею. Будто сон сбросив, Лир тоже атаковала, тесно прижавшись к противнику, как учили — так, удерживая его в тисках, она могла контролировать удары.

Имперский солдат отобрал один из отравленных мечей и вонзил во второго бандита; Лир добила его. Они уставились друг на друга, тяжело дыша.

— О, леди Лир, давно мечтал познакомиться с вами!

Сухом ком перекрыл горло, мешая продохнуть: это был он — спасённый за счёт чужой жизни солдат. Широкие красные полосы испещряли его грудь и живот, словно ещё вчера и не было жутких рубленых ран. Возможно, никто, даже он, не понял, насколько близко подкралась смерть.

— Я тоже… — промолвила Лир кое-как, но искренне.

— Годрик, моя леди, сквайр.

Он улыбался, не обращая внимание на кошмар вокруг — такой молодой и пылкий, не старше самой Лир; жизнь кипела в нём как в котле — две жизни, если точнее.

— Отлично, Годрик, помоги выгнать захватчиков из моего лазарета.

Накинувшись толпой, раненые сами убили первого ворвавшегося бандита и под руководством Лир баррикадировали двери шкафами, сундуками и койками, вооружались всем, что находилось под рукой. Они ждали, прислушиваясь к звукам боя; женщины тихо молились Всевышнему — и он услышал их.

— Да здравствует Империя! — кричали солдаты во дворе под окнами. — Враг бежит в гавань!

Лир же ждала до последнего, пока не услышала звон доспехов в зале, и вздохнула с облегчением. Тело тут же переполнила невыносимая усталость, отчего пришлось присесть на ближайшую койку.

— Мы спасены.

Подкрепление прибыло как раз вовремя — защитники города держали последний рубеж обороны и едва ли контролировали все входы в церковь, где укрылись выжившие крестьяне и монахини. Имперская жрица, прибывшая с отрядом, взялась за раненых и мастерски поставила всех на ноги за пару часов.

— Вы неплохо справились, — жеманно похвалила она, узнав, что Лир осталась одна в лазарете, и гнев вскипел в одночасье. Церковников не волновали ранги и титулы — их вёл сам Верховный Отец, и власть над жизнью отражалась в старших жрицах самодовольством. О да, Лир знала это чувство не понаслышке! Однако стоило рот открыть для колкости, как в разговор вмешался Годрик.

— Только благодаря леди Лир я ещё жив. Она не просто справилась: она спасла нас всех!

Солдаты поддержали его нестройным ропотом. Кровь ударила в лицо, когда жрица опустила взгляд и увидела зарубцевавшиеся раны, наспех прикрытые рубахой не по размеру. Конечно, она всё поняла. Лир с силой вонзила ногти в ладони, чтобы не закричать: «Замолчи! Замолчи!»

Солёный воздух с примесью гари пошёл ей на пользу: после душного, пропитанного запахами испражнений и крови лазарета Лир словно начала жизнь заново. Одолевали гнетущие мысли, вопросы без ответа, — а смогла бы она продержаться чуть дольше и дождаться спасения? — но не чувство вины. Нет, тому человеку нельзя было помочь, но облегчить муки следовало. Лир виновата лишь в том, что воспользовалась магией как дилетант и сама едва не погибла.

Зябко обхватив ладонями плечи, она наблюдала за крестьянами, таскающими воду в вёдрах, чтобы потушить последние очаги пламени. Видно, узнав о наступлении Империи и отчаявшись, бандиты пытались избавиться от города. Теперь их гнали конные рыцари, чтобы допросить и добить оставшихся.

Как подобало знатной леди, Лир встретила отряд спасителей на парадной лестнице. Взгляд зацепился за подсохшие капли крови на граните, отпечаток чьей-то руки на стене. Сил не осталось пугаться и горевать — это и значило быть подданным Империи.

Однако когда Лир увидела командующего, то едва не разрыдалась от счастья; колени дрожали. Заметив её, Ламберт соскочил с коня, передал поводья оруженосцу, быстрым шагом направился к ней и заключил в крепкие объятья. Лир уткнулась в рукав камзола, под которым серебрилась кольчуга.

— Моя дорогая кузина, вы всегда там, где опасно и трудно. Хотите поплакать? — Она покачала головой. — Нет? Ну смотрите, я рядом.

Его голос звучал с горечью, но полнился невыносимой теплотой. Так умел только он — быть добрым, несмотря ни на что, видеть в людях только хорошее и забывать зло. Многие посмеивались, называли Ламберта Вайнрайта наивным дураком, которого легко обмануть, но Лир с юности всегда защищала его, часто до драки.

Только из-за приличий она нехотя отстранилась и обратилась к рыцарям, поблагодарив за спасение города. Мысли тут же заполонили мирские дела: как накормить всех, разместить, вернуть крестьян по домам и компенсировать убытки, затем следовало написать отцу о непростой ситуации и дождаться поддержки — ведь все целители, отправившиеся на защиту города, погибли.…

Лир удавалось держаться, изображая хозяйку — герцогиню, а не самозванку, — когда Ламберт находился рядом. Ополченцы обожали его открытость и простоту, безоговорочно слушались и ходили за советом. Казалось, вокруг него рассеивалась любая тьма. Годрика посвятили в рыцари, как ещё нескольких отличившихся сквайров, и Лир следила за его успехом с какой-то материнской гордостью. Только теперь она поняла, как тот похож на Ламберта внутренним светом.

Вместе они разобрались со всеми проблемами, успели и по душам