Братьев Бури отправляли на плаху не по списку, а как капитану взбредёт в голову. Пытаясь выдержать такой неприятный поворот событий, Хадвар прочитал в уме правильный порядок и немного взял себя в руки. Впервые он подумал, верный ли курс выбрал: вдруг гарнизон невозможно спасти, раз солдаты и офицеры так упорно отказываются его слушать?
Хадвар впервые присмотрелся к заключённому без определённого происхождения: он и конокрад Локир были единственными людьми, одетыми в тюремные робы, без обуви — что и указано в описании. В ледяной заднице мира такой наряд приближал к смерти куда шустрее плахи — до неё ещё добраться нужно, а, как уже понял Хадвар, путь этот не всегда прямой. Допустим, безымянный парень сбежал из рудников — тогда что делать с Локиром? Он искренне задумался, зачем ловить и переодевать конокрада.
Одно понятно: что-то в описаниях из списка не вязалось; за милю тянуло подделкой, а для Хадвара покушение на документацию было кощунством. Затем прокралась скользкая мысль, не просто ли так часто он стал попадать в тюрьму и на плаху? Доверие к легиону постепенно, по кусочкам, истончалось, поэтому Хадвар решил приступить к решительным действиям, как только круг вновь замкнётся.
Бегать от дракона со связанными за спиной руками оказалось не так просто — уму непостижимо, сколько дверей наставили в этой крепости! Во дворе никто не обращал на Хадвара внимания, пока над головами летало чудовище; объятые огнём обломки домов отрезали путь к воротам, где толпились обезумевшие от ужаса кони. Посреди этого хаоса заключённый без определённого происхождения пытался перемахнуть через огненные стены, но почему-то прыгал на месте. На лице читалась всё та же вселенская скука.
Ралоф, издевательски лыбясь, придержал Хадвару дверь в башню, но тот покачал головой.
— Вечно вы там мрёте. Спасибо, пойду другой дорогой.
Роба на заключённом внезапно вспыхнула. Повинуясь инстинкту спасителя, Хадвар побежал прямо к нему и со всей силы сбил плечом, затоптал пламя на рубахе, но явно перестарался, потому что от неосторожного пинка тот отключился. Хадвар помянул всуе всех аэдра, попробовал ещё раз путы на прочность и тяжело вздохнул.
— Быстрее, дракон, я опять всё испортил, — пробормотал он.
Как оказалось, ожидание конца могло затянуться. Хадвар уже ненавидел Хелген, холод и огонь, а главное — своё упрямое начальство. Недолго думая, он пошёл выражать своё недовольство в штаб, чем несомненно озадачил капитана. Угрозы жалоб в Солитьюд на воровство и можжевеловую наркоманию среди солдат испугали её куда больше, чем все выходки Хадвара до этого. Внезапно открылась новая дверь, о которой тот мечтать не смел — к самому легату в дальней части крепости. Надежда вновь забрезжила в сердце.
В скромно обставленной ставке командования за столом с картой Скайрима восседал худосочный легионер в более внушительном комплекте брони, чем выдали Хадвару и его товарищам. Невольно он заинтересовался судьбой легата: всё это время тот тоже умирал или благополучно драпал в лес?
Хадвар столько повидал, что перестал бояться — хоть генерала, хоть самого Дагона, — поэтому по-хозяйски уселся на стул перед начальством.
— Вижу, ты настроен серьёзно, солдат. Понимаю твоё возмущение, но придётся выслушать правду, как она есть, — легат сцепил пальцы в замок и принял вид жреца, собирающегося рассказать о неутешительном диагнозе. — Хадвар, я хотел донести до тебя, что незаменимых в армии нет. Сейчас другие времена, Империя заботится о своей репутации в обществе. В гарнизоне уже есть женщина на высокой должности, а скоро к нам переведут редгарда — тогда точно можно рассчитывать на перевод поюжнее. Если ты, конечно, не… — легат многозначительно кашлянул в кулак, а Хадвар впервые за весь монолог испуганно глянул в сторону двери.
— Я — что?
— Да так, видимо, ничего. В тебе нет ничего особенного, Хадвар. Таких, как ты, — легион, — решив, что искромётно пошутил, легат заулыбался, но встретив взгляд подчинённого, мгновенно поджал губы. — Ты же не хочешь застрять тут навсегда? Если отправишь рапорт, то наверняка остаток дней проведёшь на севере, подметая снег, а может, даже отправишься на передовую. Я понятно изъясняюсь? Так что шёл бы ты свои обязанности выполнять.
Заявился солдат, чтобы известить о приезде генерала Туллия, и легат, подобравшись, выпроводил Хадвара. Из комнаты он так и не вышел — потолок сотрясся и обвалился, так что загадка осталась нераскрытой. Хадвар выбежал на площадь как раз в тот миг, когда Братья Бури скрылись в башне, попытался выцепить взглядом заключённого, но не нашёл его на привычном маршруте.
Хадвар помог конюху открыть ворота, расставил жителей в местах, где меньше огня, поскольку давно выучил картину разрушений — порой на собственной шкуре. Его благодарили, обнимали, и на душе полегчало. Следовало сразу спасать людей делом, а не словами. Возможно, боги того и хотели — чтобы Хадвар помог людям пережить трагедию, а не предотвратил её.
В мыслях постоянно повторялись слова легата, с которыми Хадвар согласился бы в обычный день: в нём правда не было ничего примечательного, подсчёты оптимизировали снабжение, но сама армия, этот колосс, его стараний не замечала. Им внушали, что только легион силён, и один человек не может изменить мир — но теперь Хадвар сильно сомневался в этом изречении.
Заключённый без определённого происхождения нашёлся возле брошенной телеги: от всей души он пинал колесо пяткой, пока не выломал ось, затем продолжил уничтожение, наваливаясь всем телом. Дракон кружил над Хелгеном и даже не спешил выкуривать Братьев Бури из башни. Подоспевший Хадвар схватил заключённого за плечи — теперь-то руки были свободны — и попытался оттащить от телеги.
— Друг, нужно уходить!
— …Будь она проклята! — различил Хадвар в мешанине рычания и ругательств. Затем заключённый перевёл взгляд на него, впервые удивившись хоть чему-то. — Ты почему не у крепости?
— А ты? — передразнил Хадвар нервно и пригнулся. Пролетевший над головой дракон взмахом крыла поднял в воздух горящие обломки и каменную крошку. — Бежим, а то он сейчас…
— Не, — отмахнулся заключённый, — он так и будет кружить, пока я не выйду из Хелгена.