полицейский.

Хищник пошевелил быстро удлиняющимися пальцами и с наслаждением вонзил их в щель между резиновыми прокладками дверных створок.

Балтимор Первый день 20:21

Ашер вышел из лифта, мрачно кивнул охраннику и похоронным шагом двинулся по коридору к офису.

Как и большинство нормальных американцев, Ашер вел здоровый образ жизни и главным врагом своего благополучия считал холестерин. В его возрасте это слово уже перестало означать что-то отвлеченное и прочно увязалось с мучительным зудом в кровеносных сосудах — не то кажущимся ему, не то реальным, и уж точно не имеющим отношения к холестерину. Зуд этот начинался обычно по вечерам и особенно сильно ощущался перед резкой переменой погоды. Сегодня сосуды звенели просто невыносимо. Поскольку день выдался солнечный, следовало ожидать, что завтра непременно будет гроза.

Ко всем бедам Ашера начала мучить изжога: видимо, сказывался выпитый на переговорах в «Гастингсе» бокал шампанского. Поэтому первым делом Ашер решил поискать пакет молока или йогурта — Синди, его секретарь, плотно сидела на молочной диете, так что молоко вполне могло обнаружиться в ее холодильнике.

Однако сначала все-таки следовало позвонить Лиз.

Войдя в свой кабинет, Ашер привычно бросил кейс рядом со своим столом, уселся в кресло и набрал домашний номер (давно уже надо было загнать его в память телефона, да все руки никак не доходили). После третьего гудка ему ответили:

— Вы позвонили в дом Ашеров. К сожалению, дома сейчас никого нет. Если хотите, оставьте сообщение.

Автоответчик говорил голосом Лиз. Словосочетание «дом Ашеров» она воспринимала вполне обыденно — в противовес тому, что сам Ашер своей фамилией очень гордился и даже подумывал, а не стоит ли озвучить домашний автоответчик в жутковатой манере рассказов Эдгара По. Впрочем, это выглядело бы не вполне серьезно и могло невзначай помешать бизнесу.

— Здравствуй, зайка, — сказал Ашер в трубку, услышав сигнал начала записи. — Сейчас у нас половина девятого… Я немного задержусь в конторе. Презентация прошла так себе… Звони, если что. Целую.

«Интересно, — подумал он, положив трубку, — куда это Лиз могла запропаститься на ночь глядя?»

Безрадостно размышляя на эту многообещающую тему, Ашер подцепил пальцем свою любимую красную фарфоровую кружку с крупной белой надписью «BOSS» и двинулся на поиски молока в приемную. Поход оказался безуспешным — не то Синди вылакала все молоко без остатка, не то утащила его домой. Так или иначе, холодильник был пуст. Единственное, что смог отыскать в приемной Ашер, — почти полный стеклянный кувшин насмерть остывшего кофе, от одного вида которого изжога стала совершенно нестерпимой. Эта гадость годилась только для пыток. Кстати, о пытках. Лиз постоянно спрашивала, поливает ли Ашер фиалки, которые она подарила ему на день рождения. Естественно, Ашер всегда забывал об этом дурацком горшке. Но сегодня он будет хорошим и добросовестно их польет. Он плеснул в кружку отстоявшуюся бурую жижу, ухмыльнулся, поставил кувшин на место и потопал в кабинет, не подозревая, что там его с нетерпением ждут не только фиалки.

Через несколько секунд он открыл дверь, а еще через мгновение ему уже не нужно было беспокоиться ни об отвергнутом проекте, ни о семейных делах, ни о фиалках, ни даже о холестерине.

Ровно тринадцать часов спустя Скалли и Малдер вошли в ту же самую дверь.

Балтимор Второй день 09:32

— Мог бы и сам меня попросить, — мрачно сказал Малдер.

Скалли сделала неопределенное движение плечом.

— Значит, не мог.

— Для него это так трудно? — удивился Малдер. — Интересно почему?

— Из-за твоей репутации.

— Это что ж у меня за репутация такая?! — восхитился Малдер.

— Боже мой, — Скалли начала терять терпение. Выяснять с кем-то отношения на месте преступления — это было совершенно в духе Призрака. — Тебе никогда не приходило в голову, что обычно люди предпочитают следовать установленным процедурам? Тебя же вечно заносит в какие-то дебри. Господи, да для тебя фантазии порой кажутся важнее фактов! Поэтому некоторые стараются держаться от тебя подальше…

— …как от прокаженного, — с ухмылкой закончил Малдер. — Ну, а ты сама-то заразиться не боишься?

— У меня на твои закидоны иммунитет, — раздраженно парировала Скалли.

— Ага, значит, все-таки закидоны?

Скалли совсем было собралась выдать Призраку все, что она думает о его методах расследования, но тут в распахнутую дверь кабинета Ашера влетел Коултон.

— Агент Скалли… — официальным голосом сказал он, но тут же поправился: — Привет, Дэйна. Извини за опоздание… — он протянул ей руку.

— Да мы сами только что вошли, — она ответила на рукопожатие, чуть отошла в сторону, и Коултон оказался прямо перед добродушно улыбающимся Малдером. — Знакомьтесь — Фокс Малдер, а это Том Коултон.

Призрак пожал задеревеневшую руку Коултона.

— Рад познакомиться, коллега, — сказал он, продолжая излучать добродушие.

— Взаимно, — Коултон старался соответствовать и тоже попытался улыбнуться. — Ну, как думаете — не обошлось тут без зелененьких человечков?

— Сереньких, — безмятежно сказал Малдер.

— Простите? — растерялся Коултон.

— Общеизвестно, что фуфлорианцы серого цвета, а вы почему-то сказали «зелененьких», — пояснил Малдер, с удовольствием наблюдая, как одеревенение распространяется и на физиономию Коултона. — Именно фуфлорианская цивилизация монополизировала космическую торговлю человеческой печенью.

— Вы что, серьезно? — с трудом проговорил Коултон.

— Они экспортируют нашу печенку в отдаленные Галактики по совершенно немыслимым ценам, — хладнокровно продолжал Малдер. — Вы, наверное, даже не представляете, сколько стоит в отдаленной Галактике жареная человеческая печень под луковым соусом.

Судя по виду Коултона, тот никак не мог решить — то ли ему вызвать подкрепление, то ли сразу спасаться бегством. Малдер решил, что не стоит мешать человеку обдумывать такое важное стратегическое решение, еще раз улыбнулся с самым добродушным и безобидным видом и принялся ходить по кабинету, осматривая место происшествия. Блуждающий взгляд Коултона остановился на Скалли. Вид у Дэйны был совершенно потерянный. Это Коултона почему-то приободрило. Он облизнул пересохшие губы и, опасливо поглядывая на Призрака, принялся излагать ей свои соображения относительно того, как именно преступник мог проникнуть в офис. Идея сводилась к следующему: умный человек ни в жизнь не догадается, что может прийти в голову маньяку.

Между тем Малдер добрел до валяющихся на полу листков бумаги и принялся прикидывать, как именно они могли