Плыви-плыви, тебя никто не звал сюда!

— Извини, хозяйка Медной горы, я не знал, что это твое озеро, — ядовито заметил Ваня. — Может быть, оно называется Эллозеро?

В этот момент налетел порыв ветра и сорвал с Ваниной головы кепку. Он успел ее подхватить. Девчонка посмотрела на небо, потом на озеро и сказала:

— Я тебе советую плыть к нашему берегу.

— Обойдусь, — буркнул Ваня.

Небо, оно только что было голубое и чистое, вдруг побледнело, а потом посерело. Из-за горизонта, будто летающие тарелки, неслись плоские округлые облака. Вслед за ними, толкаясь, наползая друг на друга, торопились короткие, тупорылые тучи. Тревожно закричали чайки. Лишь те, что сидели на камнях, пока помалкивали. Тихое до сей поры Вялозеро как-то незаметно пришло в движение. Сначала наперегонки с облаками к гряде весело побежали маленькие сиреневые волны. Но уже видно было, как вдали озеро вдруг сразу все заходило ходуном. Порывы ветра становились все сильнее, в лицо ударяли мелкие брызги. Вода у камней ожила, зашевелилась.

Не рассердись Ваня так на девчонку (а она, как говорится, наступила на больную мозоль: Ваня и сам понимал, что в ссоре с Андреем он, пожалуй, больше виноват), он ни за что не поплыл бы к острову. Хотя еще и не видел Вялозеро во всей его штормовой красе, было ясно, что путешествие предстоит рискованное. Лодка слишком легкая, а волны будут высокие.

Но Ваня уже закусил удила. Злясь на девчонку и на себя, что не смог сдержаться, он даже не стал сматывать леску — бросил удочку на дно и взмахнул веслами. Лодка послушно скользнула вперед. С удовлетворением отметив, что весла уходят в неспокойную воду без всплеска, а лодка с каждым взмахом двигается быстрее, Ваня почувствовал себя увереннее. Он знал, что девчонка наблюдает за ним.

Когда Ваня отплыл метров на пятьдесят, девчонка поднялась и, сложив ладошки рупором, закричала:

— Греби к нашему берегу-у! Слышишь, к берегу-у! До острова не доплыве-ешь! Опрокине-ет!

Ваня даже не посмотрел в ее сторону. Подумаешь, ветер поднялся, заштормило! Ну покачает маленько, велика беда...

Но он, оказывается, совсем не знал Вялозера. Вокруг засвистело, застонало, на лицо будто кто-то тугую подушку положил, даже дыхание перехватило, а глаза застлало слезами. Лодка сама по себе круто развернулась, причем так быстро и неожиданно, что чуть весла из рук не вырвались. Ваня глянул вперед и обомлел: прямо на него катились огромные валы с белыми развевающимися на ветру гребнями. От них отлетали и растворялись в воздухе клочья пены. Вместе с волнами нарастал тревожный мощный гул. В следующий момент Ваня взглянул в ту сторону, где осталась девчонка, но тоже увидел валы. И между этими двумя стенами воды, будто в ущелье, оказался он на своей лодке. Гряду словно кошка языком слизнула. Ни одного камня не видно. Весла вдруг замолотили по воздуху, лодку завертело, закрутило. Она то проваливалась куда-то вниз, и у мальчишки замирало сердце, то взлетала вверх. Волна обдала его с ног до головы, и лодка сразу стала не такой верткой. Ваня перестал ориентироваться. Кругом грохочущая вода и летящее над головой серое небо.

Лодка норовистым козлом еще пыталась прыгать но волнам. Ваня бросил весла на залитое водой дно, — бесполезно и пытаться грести. Лодка повернулась боком к волне, и Ваня, еще толком не успев сообразить, что произошло, оказался в жгучей, холодной воде. Вода сомкнулась над головой, заломило в ушах. Выплыв на поверхность, он увидел скользкое серое днище своей лодки. В пазах чернела смола. Одно весло щукой пронеслось мимо самого носа и исчезло. Одежда намокла, стала тянуть вниз. И тогда он закричал. Причем каким-то тонким незнакомым голосом. Он даже не подозревал, что может так кричать. Впрочем, из-за свиста ветра и шума волн он сам-то себя еле услышал. Но все равно этот смертельно-тоскливый крик запомнился на всю жизнь. Тяжелые резиновые сапоги казались гирями, брезентовая куртка стала картонно-жесткой и стесняла движения. Спасательный пояс из пенопласта, на котором он сидел, белел на колыхающихся вдалеке волнах. Нечего было и думать за ним гнаться... Вспомнилось, Виктор Викторович говорил, что пояс всегда нужно привязывать бечевкой хотя бы к петле куртки... Щедро плеснуло в лицо, он закашлялся, наглотавшись воды. Больше он не кричал. Изо всех сил, работая руками и ногами, старался удержаться на поверхности. Чувствовал, что его все ближе относит к берегу. Было слышно, как волны с грохотом разбивались о сушу. Но он знал, что не доплывет. Попробовал сбросить с ног сапоги-гири, но лишь снова наглотался воды. Силы убывали. Злые, горячие слезы текли из глаз. Несколько раз до него донесся далекий тревожный крик, скомканный ветром, но он уже не мог повернуть оцепеневшей шеей. И тут послышался негромкий стук мотора. Прямо перед ним вырос просмоленный бок карбаса. Всего в каких-то двух метрах. Элла, с развевающимися на ветру золотистыми волосами и хлопающей за спиной косынкой, протягивала ему тонкую мокрую руку...

До самого берега они не произнесли ни слова. Ваня с трудом стащил резиновые сапоги и вылил из них воду. Карбас колоколом гудел от свирепых ударов волн, но шел точно в том направлении, куда правила девчонка. Платок ее улетел, когда она помогала Ване взбираться в высокий карбас. Ветер швырял девчонке в глаза длинные пряди волос, она то и дело одной рукой отбрасывала их. Другой — крепко держала кривой железный прут, заменявший румпель.

На берегу их ждал высокий человек в брезентовой куртке, подпоясанной широким ремнем с медной пряжкой. Как только карбас ткнулся носом в песчаный берег, человек ухватился за него и еще дальше вытащил на отмель. Потом будто котенка сгреб мокрого дрожащего Ваню и поставил на землю. Сверху вниз посмотрел на него, усмехнулся:

— Выкупался, молодец? На нашем озере это не диво. Моли бога, что дочка у меня такая проворная, я бы уже не успел до тебя добраться.

— Это Ваня, — сказала Элла. — Он с острова приплыл, папа.

— Лодка-то моя утонула, — первое, что сказал Ваня, выйдя на берег.

— Гляди, какой шустряк! — удивился человек. — Чуть в гости к ракам не угодил, а про лодку помнит... Бегом в сторожку! Там печь затоплена, погрейся, обсушись.

Элла взяла Ваню за руку и как маленького повела вверх по узкой тропинке, где виднелась небольшая серая избушка, похожая на ту, в которой они жили на острове. Из круглой железной трубы валил дым. Ветер тут же подхватывал его и, разодрав на клочки, развешивал на колючие лапы елей.

— Мой папа сплавщик, — сказала Элла. — Собирает прибитые к берегам хлысты, связывает, а потом приходит катер и забирает их.

Ваня не ответил. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Хотя и был босиком,