удалился.
Никита Николаевич выпил водки и закусил черемшой. Подождал немного, прислушиваясь к себе. Почувствовав легкое опьянение, обрадовался, будто прежде боялся, что этого может не случиться. Ему стало лучше, и он принялся разглядывать ряды бутылок. Неспеша переводил взгляд с этикетки на этикетку, оценивал форму сосуда, цвет напитка и про себя отмечал: «пил» или «не пил». Несколько бутылок остались для него загадкой. Изучив батарею нижнего ряда, налил себе полную стопку и снова с удовольствием выпил. О маркерах уже не думалось, тревожные мысли оставили его. Не то, чтобы совсем оставили, но незаметно утратили прежнюю остроту.
Он перевел расслабленный взгляд на второй ряд полок и представил себе, как готовят эти разноцветные жидкости. Размешивал красители в бочках и с помощью ковша и воронки разливал спиртное по бутылкам сурового вида немолодой брюнет с обветренным дубленым лицом и крепкими волосатыми руками. Никите Николаевичу он виделся в оливковом прорезиненном фартуке и был жителем Средиземноморья – то ли греком, то ли испанцем…
Красивым изумрудным цветом выделялась бутылка с крутыми рельефными боками, абрисом похожая на подбоченившуюся бабу. «Абсент? Джин?.. Если все это правильно смешать, сделать купаж – так, кажется, это называется? Наверняка же на клеточном уровне не выдержит ни одна зараза, – пьянея, размышлял Никита Николаевич. – Отступит под натиском отвратительного пойла… Как было бы прекрасно. Что у вас? Рак поджелудочной? – какие пустяки! Вот вам, пожалуйста, по пятьдесят грамм три раза в день перед едой. Что за состав? Никакой тайны, сами можете приготовить. Виски, португальский портвейн 20 градусов, немного рома и красное сухое вино из региона Бордо. Сорт винограда не имеет значения. Главное, чтобы именно из Бордо и минимум сахара… Не волнуйтесь, пропорции установлены согласно последним научным исследованиям Всемирной организации здравоохранения…»
– У нас можно курить, – сказал неожиданно появившийся бармен.
Никита Николаевич очнулся.
– Не курю и вам не советую, – назидательным тоном сказал он, будто разговаривал со своим больным.
– Рака легких боитесь? – улыбнулся бармен.
Никита Николаевич уверенно замотал головой.
– До легких не доберется, не успеет, – серьезно сказал он и вдруг махнул рукой: – А, впрочем, давайте подымим! Угостите?
– Пожалуйста, – сказал бармен и протянул пачку сигарет. Потом наполнил стопку и снова удалился.
Никита Николаевич закурил. После многолетнего перерыва у него с непривычки закружилась голова. Он подождал, приходя в себя после первой затяжки, затем выпил и продолжил бесцельно разглядывать бутылочное хозяйство. Мыслей не было никаких, это устраивало. Когда водка была выпита, а сигарета выкурена, он оставил на стойке деньги, оделся и неуверенной походкой вышел на улицу.
По дороге домой почувствовал себя совершенно свободным человеком.
Попрошайке в цветастой косынке, сидящей на ящике около продуктового магазина, отдал всю мелочь, что накопилась в карманах плаща. Отошел было от нее, но потом вернулся и пожурил за незнание собственного бизнеса и рекомендовал перебраться поближе к вокзалу или церкви.
Во дворе дома долго стоял на холодном ветру, с удовольствием вдыхая сырой воздух и наблюдая, как под скрип качелей кружатся листья. Потом задумчиво смотрел на окна второго этажа. «Здесь я родился, здесь я женился, здесь я умру», – пронеслось в голове.
– А где ваша машина, Никита Николаевич? – услышал за спиной голос Рустама.
– Сегодня она мне не нужна.
– Тогда я скажу, что ваше место можно занять?
– Занять мое место? – поразился вопросу Никита Николаевич. – В каком смысле?.. А, ну да, конечно… Ты не составишь мне компанию? Давай выпьем с тобой, есть хороший повод.
Поняв, что сказал, рассмеялся. Дворник не знал, как себя вести.
– Мы не пьем, Никита Николаевич, вы же знаете.
– Очень жаль.
Никита Николаевич пристально посмотрел в растерянные глаза Рустама, окончательно смутив его, и направился к подъезду.
Пока поднимался к себе – устал и постарел. В прихожей удачно метнул шляпу, и она повисла на рогах оленя. Портфель бросил в угол. Освободился от плаща и пиджака, прошел в спальню, лег поперек кровати на живот, разбросал в стороны руки и тут же уснул, успев задаться вопросом «как сказать Нине?».