мамка причитает – сел Пашенька опять ни за что. Отец, тот и вовсе считает, что это я виновата, что тебя участковый увёз, не разговаривает со мной месяц уже. А ты тут нормально устроился и доволен. За то, что тогда тебе наговорила, прости и не обижайся. Правда – всё это. Может, из-за этого и не едешь к нам?

– Тань, я собирался. Каждый выходной собирался… Но не могу себя пересилить. Как вспомню… И не думал я на тебя обижаться. Кто ж на правду обижается? Неприятно было узнать такое о сестре от тебя. Но ничего не поделаешь.

– Да, хоть бы кем весточку передал, что не посадили тебя. Эгоист!

– Ну, не злись. Раздевайся, сейчас ужин соображу.

– Нет. Пошла я, а то опоздаю на последний автобус.

– Подожди, хоть провожу! – Паша быстро оделся и побежал догонять Таню.

– Шустрая ты, ходишь быстро. – Улыбнулся.– А где ты адрес мой нашла?

– В прокуратуре.

– Где?! – Парень рассмеялся во весь голос, а Татьяна смутилась.

– Участковый же тебя в прокуратуру отвёз? Вот я и…

– Ты что, из-за меня в город приехала?

– Размечтался. Ещё чего не хватало? В медицинское училище приезжала, условия поступления узнавала. Ну и заодно…

Когда подошли к стоявшему у платформы автобусу на Крестище и стали прощаться, Паша ощутил себя загнанным в угол. Он страшился ехать в родное село, увидеть сгоревший родительский дом, боялся встретиться с сестрой, боялся, что снова вернётся то чувство отчаяния. Но и отпустить Татьяну просто так, зная, что виноват перед ней и её родителями за своё молчание, он тоже не мог. Решительно поставил ногу на ступеньку и вошёл в автобус следом за девушкой.

….

– Смотрите, какого гостя я вам привела к ужину. В автобусе встретились, Паша ехал вас проведать.

– Только, вот, гостинцев не успел после работы купить. – Сказал, глядя на Таню и укоризненно качая головой, на её невинный обман о встрече в автобусе.

Ужин, неторопливая беседа. Новости села. У Павлика промелькнула мысль – как дома, давным-давно, когда были живы родители, только на ужин собраться могли все вместе, обсуждали местные новости, виды на урожай, школьные оценки детей. И было так хорошо…Как сейчас. Таня первая заговорила о тех событиях.

– В ту ночь, когда сгорел дом твоей родни , произошло что то непонятное. Как будто, какая-то неведомая сила вмешалась и раздала всем по заслугам. Тебя, не верующего, привела в церковь. А сестру твою решила наказать. Нет, не убить или покалечить, поставила она целью, но наказать жестоко за предательство . – Таня помолчала, подбирая слова. – Всё, что я сейчас расскажу, со слов Люськи, подруги Нинкиной. Можешь верить, можешь не верить, но в селе всё рано или поздно становится известно всем. Так, вот. В тот вечер, выпроводив тебя, сестра твоя схватила пуховые платки, которые ты привёз ей и маме, и побежала хвастаться к подруге, по пути встретив мужа, который шёл с работы. Уговорила и его заглянуть на огонёк к друзьям. Платки красивые ( я видела один на голове Люськи), требуют обмыву. Ну и «дообмывались», пока заснули, кто где. А в это время, на чердаке, из-за сильного ветра, из трещины в дымоходе выдуло искру на сено, что было там сложено, и начался пожар. Горел дом, как свечка, вверху сначала – люди говорят. Ну а потом пыхнул и в комнатах. Сосед укутался в мокрое покрывало и полез «спасать хозяев». Не нашёл, как он считал, из-за дыма. Примчалась пожарка, но тушили уже угли, чтобы на соседей не перекинулось. Вот, тут то хозяева и вылезли от Люськи на шум. Нинка стала выть и причитать, что это «сиделец беду принёс в дом» и накатала заявление участковому о поджоге. Подруга дала им денег на дорогу, и они уехали к родителям Николая. Вот, такое наказание. Остались, в чём стояли.

– Хорошо хоть сами живы остались. Добра наживут ещё. Жалко конечно, что родительский дом не уберегли. Я боялся встретиться с Нинкой, если приеду… А оно вон, как всё обернулось… Нет больше никого из нашей семьи в родном селе. – Грустно вздохнул Павел.

– На всё воля Божья. И на жизнь, и на смерть, и на пожар. – Сказал Отец Алексий. – Ты про себя лучше расскажи, Паша.

– Что рассказывать? Добрый человек помог устроиться электриком на завод, работаю, привыкаю к нормальной, вольной жизни, живу в общежитии. Всё нормально. Хотел на кладбище приехать, на могилки родителей, но там ещё снегом всё укрыто, наверное. Подожду, пока потеплеет.

– Ну, слава Богу. Свою чашу лиха ты испил уже до дна. Теперь, легче должно быть. Правда, путь сироты не бывает лёгким. Но ты сильный, выстоишь.

ЭПИЛОГ

Зима на заводе была временем испытания на прочность – оборудования, металла, людских характеров. Серьёзная авария, и двое суток Павел Новиков не появлялся дома. Встал с дежурки, которая развозила их по домам, и триста метров до дома не мог пройти, чтобы ни останавливаться, дыхание забивал сильный ветер, просто, – ураган. Он поднимал снег с сугробов и нёс, нёс , складывая в намёты под заборы, стены домов. Вот, и дорожка к парадному переметена небольшим сугробом. Паша остановился, по привычке глянул на родные окна. Одно из них светилось. Танюха опять не ложилась спать, ждёт. Егорку уложила и читает. Сколько раз ругал её за то, что не ложиться спать без него, а завтра ей идти на работу… Он ругал её, а она отвечала.

– Пашенька, ты же электриком работаешь, а это почти, что – сапёр. Как же я могу спать, если тебя дома нет?

Паша улыбнулся своим мыслям и решительно направился сквозь метель к дому, где светилось одно единственное окно, его родное окно.