драку с братьями, нарушить запрет отца и убежать на танцы в клуб. Нет, ей не танцевать хотелось, а увидеть – какая она мирская жизнь, чем наполнена? Короче, для родителей она была вечным источником энергии, а иногда, и источником мелких проблем.

Отец Алексий пришёл к вечерней службе, догадываясь, что помолится в одиночестве. Уж, очень погода была плохая. Помолившись, погасив свечи, обойдя церковь, он готов был уже закрыть её и удалиться домой, когда услышал в притворе непонятные звуки, вроде, как скулил щенок. « Заскочила погреться, наверное, тварь божья. А ведь в такую погоду малому и в церкви можно околеть» – подумал священник и направился искать щенка.

– Кут, куть, куть….Ты где малец? – Скулёж затих. – Есть тут кто живой? Отзовись или покажись. А то запру врата, так и останешься тут замерзать. – Послышались шаги, и к священнику приблизился молодой человек.

– Ничего, запирайте, Отец. Я тут до утра побуду, вреда никакой не сделаю. Идти мне всё равно некуда.

– Подожди ка… Дай рассмотрю тебя как следует… Никак Павел, сын Клавдии Новиковой вернулся? Так, почему же кроме церкви тебе и переночевать негде, а?

Павел опустил голову, промолчал.

– А и то – правда! Не по морозу и не в церкви беседы беседовать. Пойдём в дом. Матушка нас накормит. За ужином и потолкуем.

Дом священника находился рядом с Храмом. Они быстрым шагом направились к нему.

– Вот, интересно, хоть до утра утихнет непогода? – Бурчал священник. – Или будет до весны мести да дуть?

Матушка, женщина невысокого роста с круглым добродушным лицом, встретила гостя, горестно покачав головой и смахнув слезу.

– Наклонись, я хоть обниму тебя за Клаву покойницу. Как бы она обрадовалась, как бы обрадовалась… А Нина знает, что ты вернулся?

– Мать, ты накорми сначала, а потом с расспросами приставай. – Сказал отец Алексий.

– Ой, и правда, что это я, совсем забыла, что гость то с дороги. Раздевайся, Пашенька, проходи. Вон там рукомойник. Таня, принеси чистое полотенце гостю.

В комнату вошла стройная , красивая девушка, улыбнулась.

– Привет, Павлик. Помнишь меня?

– Конечно, помню – Танька, поповская дочка, сорвиголова. Прости, вспомнил былые времена и то, как тебя дети звали. Теперь ты конечно совсем другая… Всего каких-то три года, а так изменилась.

– Так, девочки же в этом возрасте из гадких утят в прекрасных лебедей превращаются, да, Тань? Иди, помоги на стол накрыть. – засмеялась Матушка.

Помолившись, ужинали, почти молча. Павел разомлел от тепла, еды и готов был упасть на лавку у двери и заснуть. Священник почувствовал это и наказал постелить гостю в комнате сыновей.

– Утром расскажешь о своём житье- бытье. А сейчас иди, отдохни от трудной дороги домой.

Ночью из комнаты, где спал гость, слышались тяжёлые вздохи, стоны и щенячий скулёж. Отец с Матушкой подходили к двери, крестили её и произносили молитвы.

…..

Утро выдалось ясным, метель сдалась, взошло яркое солнце и всё наполнилось светом и блеском белого покрывала, укрывшего всё вокруг. Оно переливалось в солнечных лучах, словно дорогая парча, радуя глаз. Люди, перестав клясть непогоду, щурили глаза от солнышка, улыбались и шутили. Жизнь возвращалась в норму.

Отец Алексий был сегодня дома, церковные обряды он поручил проводить младшему священнику. Одет он был в мирскую одежду и вёл себя, как радушный хозяин. За завтраком был общительным и хлебосольным.

– А теперь, Павел, поделись с нами, что тебя, безбожника, в непогоду в церковь загнало? Ехал то домой, наверное? – Спросил он за чаем после завтрака.

Павел знал, что рассказать о произошедшем с ним вчера в родительском доме придётся рано или поздно. Но когда настало время, готов был провалиться сквозь землю или исчезнуть облаком в небе, только бы ничего не говорить. Было больно, было стыдно, было непонятно – за что с ним так обошёлся единственный родной человек на земле? Собрав всё своё мужество, он рассказал кратко о своей жизни в тюрьме, о маминых свиданиях, о дороге домой сквозь вьюгу и о предательстве сестры. За столом воцарилось тяжёлое молчание. Каждый из присутствующих пытался осмыслить, понять, почему это всё произошло.

– Как же она могла, так с тобой …? И Бога не побоялась… – Горестно вздохнула Матушка.

– И куда ты теперь подашься, не в тюрьму же обратно? – Спросил Отец Алексий.

Павел покачал склонённой головой.

– Не знаю. Ничего сейчас не знаю.

– А может всё правильно произошло, и ты получил по заслугам? – Отозвалась Татьяна от окна, где любовалась красивым зимним утром.

Павел поднял голову и посмотрел на девушку.

– Что ты мелешь, непутёвая? – Перекрестившись, воскликнула Матушка.

– Татьяна! Перестань умничать! – Повысил голос Отец.

– Конечно. Проще мне рот закрыть и жалеть бедного страдальца, чем разобраться. Он человека покалечил ни за что. Свою жизнь тоже покалечил.

– Я не хотел его калечить. Удар не рассчитал. А что я должен терпеть, когда он обзывал мою сестру последними словами? Молчать должен был, да?

– Он не обзывал её. Он называл её тем словом, которое она заслужила. Он один пытался сказать тебе правду, что сестра у тебя гулящая, и твои друзья, за твоей спиной, тягаются с ней и смеются над тобой.

– Татьяна, прекрати! – Повысил голос священник. – Ты не можешь знать этого и судить об этом не имеешь права.

– Папа, мне было на тот момент 12-13 лет, я хоть и дочка священника, но не слепая, не глухая и не дурная, чтобы не понимать, что происходило. Это Паша тогда был несведущим и кинулся в её защиту. Вот она и отплатила тебе вчера. По полной. От всего своего сердца змеи подколодной.

– Таня, доченька, зачем же ты так злобно бьёшь Пашу? Ему и так уже досталось…

– Мама, если я этого ему не скажу, не скажет никто. И будет он считать себя невинно пострадавшим и будет пеплом голову посыпать. Нет. Пускай один раз в чан с дерьмом окунётся. Выкарабкается, значить будет жить. Ну, а на нет, как говорится…

Неизвестно чем бы закончился спор, если бы ни послышался лай дворового пса, который реагировал так на громкий стук в калитку. Отец Алексий вышел во двор и вернулся в дом с участковым милиционером, говоря на ходу.

– Чего это он беглый? Он освободился по УДО, сестра его выставила из родительского дома, я его и позвал на ночлег. Чего ты, Дмитрич, разбушевался?

Участковый милиционер, войдя в дом, поздоровался и попросил предъявить документы всех не местных. Павел показал справку об освобождении. Тот её внимательно перечитал два раза, но не вернул.

– Ты, Павел Константинович, был вчера по месту жительства твоей сестры? В котором часу? Когда ушёл и куда?

– У меня нет часов и точного времени я не знаю. Пробыл в доме минут пять, не больше, она меня прогнала. Когда я