говорить?

— Конечно! — ответил Тото, оживлённо почёсываясь. — Это ведь Оз, в конце концов.

— Но …, ты умер, Тото, — медленно проговорила Дороти. — Ты умер … давным-давно.

— Какое это имеет значение там, где речь идёт о Стране Оз? — спросил песик. — Разве ты не рада снова увидеть меня?

Дороти взяла пёсика на руки и обняла его так крепко, как будто хотела убедиться, что никто никогда снова не разлучит его с ней. Слезы катились по её щекам, и Тото мягко слизывал их своим маленьким розовым язычком.

Наконец она должна была отпустить его, ведь только так она могла на него смотреть. Тото отошел и серьёзно поглядел на неё, склонив голову набок.

— Теперь ты должна пойти со мной, Дороти.

— Куда?

— По дороге из жёлтого кирпича, конечно, — ответил Тото. — Туда, где все твои старые друзья ждут, чтобы снова встретить тебя.

Дороти выпрямилась и посмотрела, и, разумеется, она была там: длинная прямая дорога, простирающаяся вдаль, выложенная жёлтыми кирпичами. Теплая, масляно-жёлтая — удобная и приятная глазу. Ничуть не похожая на тот броский оттенок в кино. Дороти улыбнулась и энергично отправилась по дороге, вместе с Тото, счастливо носящимся вокруг неё. Она не сомневалась, что дорога приведет её к ответам, как это всегда бывало.

Ярко светило солнце, в прекраснейших небесах не было ни облачка. Сладко пели птицы, прохладный ветерок ласкал её лицо и сердце Дороти было настолько наполнено простым счастьем, словно в любую секунду оно могло разбиться. Она замечательно себя чувствовала, просто шагая вперёд, разминая ноги после такой уймы времени в том проклятом кресле-каталке. Аккуратные заборы, изящно окрашенные в серо-зелёный и синий цвета, возвышались по обе стороны дороги, как она и помнила. За ними лежали огромные неогороженные поля, засаженные всевозможными растениями так, что целая страна была одной большой шахматной доской, раскрашенной в основные цвета.

Вскоре она добралась до маленькой беседки из блестящего белого дерева, стоящей на четырёх крепких столбах, на её стороне дороги. Блестящий белый цвет был тонко расписан ярко-зелёной нефритовой и насыщенно-синей ляпис-лазурью. И там, внутри беседки, сидя за столом, находились две женщины, которых она сразу узнала: Глинда Добрая Волшебница и Злая Ведьма. Они вместе пили чай и вполне непринуждённо беседовали. Они прекратили разговор и поставили чашки, приветливо улыбнувшись Дороти.

Она остановилась подальше, на безопасном расстоянии, и внимательно рассмотрела их обеих. Тото уселся у её ног, по-видимому, совершенно спокойный. Волшебницы выглядели достаточно милыми — две весёлые молодые женщины, которые выглядели ненамного старше, чем была Дороти. Или стала теперь. Глинда была в белом, а Злая Ведьма — в зелёном, но больше ничем они не различались. Они могли быть сёстрами. Дороти помнила, что они были значительно старше, когда она встретила их в первый раз, но в то время она была просто маленьким ребенком. Все взрослые тогда казались старыми.

Дороти строго скрестила руки на груди и подарила обеим Волшебницам свой лучший суровый взгляд. — Всё это кажется мне, — твёрдо сказала она, — это приемлемое объяснение.

Глинда и Злая Ведьма понимающе переглянулись, а потом сладко улыбнулись Дороти.

— Ты была просто ребёнком, когда прибыла сюда, моя милая, — сказала Глинда. — И ты искала приключений. Вот мы и предоставили их. В таком виде, чтобы ты могла их понять. Тебе было нужно нечто, что ты хотела найти здесь.

— Глинда играла Добрую Волшебницу, а я играла Злую, — сказала Ведьма в зелёном. — Хотя тебе, разумеется, не грозила никакая опасность.

— То есть всё, что происходило здесь, не было реальным? — спросила Дороти.

— Ну, — небрежно сказал Тото, — есть реальность, а есть реальность. Я всегда считал действительность очень ограничивающей. Я не мог говорить, когда я был реальным.

— Когда ты был живым …, — медленно проговорила Дороти.

— Да, — согласился Тото. Он подождал минуту, словно позволяя ей понять нечто очевидное. Затем он вздохнул и снова поднялся на ноги. — Смотри! Здесь появились ещё некоторые из твоих старых друзей!

Дороти огляделась вокруг и её сердце подпрыгнуло в груди, ведь она увидела Страшилу, Железного Дровосека и Льва, спешащих по дороге из жёлтого кирпича, чтобы присоединиться к ней, машущих и смеющихся. Все они выглядели такими же, как она помнила их. Страшила всё время кренился вперёд, раздутый и бесформенный в своём синем костюме и остроконечной синей шляпе, его голова была мешком, набитым соломой, с нарисованным лицом. Она подскочила на месте, всплеснув руками и, не в силах больше ждать, побежала вперёд, чтобы схватить Страшилу и отчаянно обнять его, уткнувшись в его мягкое плечо. Он успокаивающе захрустел в её руках.

Железный Дровосек ждал, когда она наконец отпустит Страшилу. Он целиком состоял из блестящего металла, с головой, руками и ногами, до последней унции, но она обняла его так крепко, как могла. Он осторожно погладил её по спине своими тяжёлыми руками. И наконец Лев. Он возвышался над нею, стоя на двух ногах, огромный косматый зверь. Когда Дороти подошла, чтобы обнять его, она не смогла даже наполовину сомкнуть руки. Его дыхание сладко пахло травой.

Но, когда она наконец отступила от своих друзей, Дороти опять ждало потрясение — они подошли к беседке и приветствовали обеих Волшебниц тепло, словно старых друзей. Сердце Дороти внезапно сковал холод. Она опять скрестила руки и пронзила их всех своим твёрдым и пристальным взглядом.

— Так, — резко сказала она. — Если они обе просто прикидывались Доброй и Злой Волшебницами, значит, вы трое просто прикидывались моими друзьями?

— Конечно, мы были твоими друзьями, — ответил Страшила мягким шершавым голосом. — Для этого мы и были там. Оберегать тебя компанией, чтобы ты не была одинока и напугана. Так ты и смогла наслаждаться своим приключением.

— Верно, — подтвердил Железный Дровосек. — Кукла, чтобы обнимать, металлический человек, чтобы защищать тебя и трусливый лев, чтобы чувствовать своё превосходство.

— Минуточку, — сказал Лев. — Там было гораздо больше моей роли, чем меня.

— Я не понимаю, — сказала Дороти, едва не плача.

— Тогда позволь мне объяснить, — проговорил знакомый голос.