но родословную не выбирают.

Ведущий нас человек, совершал короткие, семенящие шажки, людям с его ростом приходилось нелегко на планетах и при полной гравитации, что значительно усложняло жизнь, бедолага, однако в нынешних условиях ему было удобнее всего. При встрече представиться он не удосужился, лишь кинул слова приветствия, совершив такой низкий поклон, что казалось будто он вот-вот покатится кубарем. Однако, и что было странно, бортовой ИИ нас полностью проигнорировал, а судя по чёрным панелям тут и там, встречающимся внутри помещений, эта титаническая конструкция была оснащена нейросетью.

Наконец, проследовав в очередной, пустой коридор наша скромная процессия оказалась перед массивной дугообразной дверью. Повернувшись на каблуках, наш гид выдохнул и пригладил ладонью волосы, шлем синего экипажного костюма свисал наподобие капюшона за узкой спиной.

– Дамы и господа представляю вам святая-святых этого корабля и прошу вас соблюдать приличия, всё же здесь мы меняем мир. Ах, да, я не вижу у вас никаких камер и прочих устройств, вы готовы записывать?

Бросив на него удивлённый взгляд, неужели это человек не знает о нейроимплататах, и дважды приложив пальцы к своему виску, я ответил.

– Пишу всё это время.

Створки открылись и за ними показался зал, переполненный вычислительными устройствами и экранами, располагавшимися рядами, за каждым прибором сидели люди. Нейропорты мерно поблескивали, шла напряжённая работа, стояло молчание. Помещение представляло из себя сферу, наверное в несколько сотен метров в диаметре, разделённую на множество ярусов и переборок, на каждом из которых находились инженеры и их помощники, в середине же, относительно центра, располагался мостик и что-то похожее на главную панель управления, рядом с ней несколько кресел и статный человек в хромированном костюме, напряженно вглядывающийся в огромный экран, расположенный на противоположном полукружии сферы.

Следуя за нашим вожатым, мы двигались прямо к нему. Подойдя ближе, я обратил внимание на странную осанку, при всей своей прямоте, он будто был слегка подвешен в воздухе. И когда до него оставалось всего несколько метров, я понял причину, фигура оказалась нейропроекцией, если напрячься – она становилась прозрачной.

– А это наш главный инженер, Василий Рубцов.

Коротко поклонившись, только головой и слегка сдвинув плечи, он указал нам на стоявшие поблизости кресла, а потом повернулся к огромному покрывающему всю стену экрану, на котором можно было разглядеть Солнце в множества ракурсов и подходящие со всех сторон суда. Каждое из них было на порядок больше авианосца, они перемещали и собирали сплюснутые станции, нанизанные на ослепительно белый штырь, заканчивающийся клубком из той же белизны с другой стороны. Станции размещались, обращаясь острым концом к красному светилу. Раздался чуть хриплый, низкий голос:

– Я не очень жалую журналистов. Ваша цель осветить событие чрезвычайной важности. Перед вами вскоре произойдёт то, ради чего мы были созданы и пробуждены полмиллиона лет назад. Наши предки, почившие при невыясненных обстоятельствах, оставили нам божественную искру именно ради этого.

– Вы верующий?

Он пожал плечами.

– Не такая уж редкость в наши дни. Если вы о вере в Бога, то да, это так, но также я верю в науку, как в инструмент познания. Ортодоксальные течения закрываются от мира, занимаются эскапизмом, хотя сколько всего прекрасного есть в божественном – Вселенная великолепна.

– Имеете ввиду акт творения?

– Что есть не акт творения, как случай и эволюция?! Столько всего должно было произойти, чтобы восемь миллиардов лет назад на Земле зародилась жизнь! И как же мы уцелели, если все прочие банки жизни оказались разрушены. Десять тысяч особей, выйдя из почти вечного стазиса, смогли возродить погибшую четыре миллиарда лет назад цивилизацию и привести её к небывалому величию. Семнадцать звёздных систем, великое множество поселений в открытом космосе, сооружения потрясающей сложности – разве может всё это быть случайностью?.

Потрясённый его тирадой, проникновенной речью, я молчал, а вдоль позвоночника шли мурашки. Тем временем он продолжил.

– Отнюдь, Проксимус, люди одолели собственную глупость, гибель и время, это провидение интеллекта, дар свыше. Мой Бог – Разум и всё что он способен охватить, и вы сейчас смотрите на плоды его трудов.

– Я никогда не думал в таком ключе.

– Тогда попробуйте, человеку вашей профессии важна широта взглядов.

– Но, позвольте задать вопрос.

Он вновь повернулся и смотрел прямо нам меня, вытянутое лицо с острым подбородком испещряли морщины, полностью лысый череп отражал падающий на голову свет, а под густыми бровями сидели маленькие, но такие пронзительные глаза, словно куски базальта, полные абсолютной черноты, фасетки имплантов. Затем главный инженер одобрительно кивнул.

– Спрашивайте, но не о принципах действия, об этом сможете узнать позже, я обрисую процесс вкратце, остальное прочитаете в научной работе. Так что вам?

– Вы же искусственный интеллект?

– Отчасти, реальный я сейчас отбыл на фронтир к ВАСП-19 Би, подробностей сказать не могу, но предвидится новый прорыв. Мы суть одного целого, разделённое сознание по спецпрограмме для первых лиц Млечной Республики. К несчастью, вам нельзя об этом упоминать в своей нейрограмме, ваш редактор в курсе.

Одновременно с этим последняя конструкция на экране заняла своё место и ожил интерком, специально переведённый в режим общего вещания, чтобы мы его тоже слышали. Аманда как заворожённая следила за происходящим.

– “Энигма-Лайтер” готовность номер раз, все детали на нужной орбите, готовы приступать.

– Даю добро, первая фаза продув, вторая фаза с повышенной интенсивностью, повтори.

– Вас понял, к первой фазе приступаю.

Флотилия, только что выставляющая станции, развернулась и выдвинула километровые установки для резки звёзд, когда-то им пророчили будущее разделителей чёрных дыр, но практического применения им не нашлось, самая идея о подобном оставалась лишь предположением. Всё меняется, по установкам прошёл короткий импульс, и они дружно извергли потоки концентрированной плазмы, под острым углом к звезде. Затем с невероятной скоростью за ней последовали крохотные чёрные капсулы.

– Антиматерия ушла, три, два, залп.

Процесс повторялся снова и снова. Каждый раз, врезаясь в поверхность, капсулы калапсировали и взрывались, порождая фонтаны раскалённой материи и вырывая из поверхности Солнца приличные куски, а плазменные потоки сметали их в стороны. Наконец спустя несколько часов, когда конвективная зона сильно истощилась, а тёмные