если один несчастный кот свихнулся, это еще не значит, что завтра банда оборотней выжрет полгорода. Люди верили со скрипом. Осмелевшие за последние годы шифтеры снова сосредоточили свою жизнь в резервациях.

Оказавшись перед изгородью из рабицы, Фридрих замедлил шаг и впервые попытался прикинуть план действий. Хотя в случае психа-одиночки никакие планы его не спасут. Сожрет и не заметит. Затмение – другое дело. Может, никто ни на кого не нападал. Женщинам ведь много не надо: увидели «чудовище» – и давай истерить. А кот сам с перепугу ничего не соображает. Очухался – а тут крики, слезы, и не объяснишь ничего. Фридриху отчаянно хотелось, чтобы так оно и оказалось.

Отчаявшись придумать что-то путное, он проскочил распахнутую калитку, промчался по мощеной дорожке и вылетел в патио.

Посреди миниатюрного квадратного дворика, шагах в пяти-шести от него, были двое. Женщина лежала вниз лицом возле декоративного пруда – такая же яркая, как россыпь цветов вокруг. Черные кудрявые волосы свешивались в воду. Возле несчастной сидел дымчато-голубой кот, видом и размером напоминающий очень крупного леопарда – тыкал неподвижное тело носом и сопел сквозь сетку усов.

Первое, что Фридрих с облегчением отметил – крови вроде нет. Кошки обычно перегрызают горло, успело бы натечь – он бы увидел. Может, обморок. Хуже, если упала и ударилась головой. А с шифтером надо попробовать поговорить. Раз не бросился сразу, значит, вменяемый. Фридрих открыл рот… и захлебнулся. Потому что кот поднял голову, встал и медленно обошел женщину, открыв взгляду бок. Шифтеры в своем большинстве однотонны: песочные, рыжие, кремовые, реже – такие вот голубовато-серые, белые или черные. Этот же щеголял темной маской на морде и темным же чепраком. Фридрих знал лишь одного кота с таким окрасом.

- Хвостатый? – растерянно выпалил он.

Янтарные глаза вспыхнули. Оборотень прыгнул.

*

Все по молодости вытворяют штуки, о которых лет через десять вспоминать или стыдно, или смешно, или то и другое вместе. Воспоминания о бурной юности хранились в памяти Фридриха под ярлыком «золотое время». И пусть в студенческие годы он был тем еще засранцем, и много чего тогда случилось, лишь один случай темнел на золоте тусклым пятном.

В тот месяц студентов одной из старших школ Города-у-Озера, штат Айдахо, бесили три вещи. Затяжные ливни, которые превратили лужайку для игры в регби в раскисшую кашу; мистер Поппи – жирный самодур-директор, неожиданно занявший место элегантной мисс Верити; и тощий долговязый паренек Найдо по кличке «Хвостатый» – единственный в школе и, пожалуй, всем округе оборотень, шифтер. Законы не запрещали шифтерам ходить в человеческие школы и обращаться в человеческие больницы, но то было на бумаге. Найдо осмелился на неслыханную наглость. Его не приводили в зал, не хлопали по плечу и не объявляли – знакомьтесь, парни, это Найдо, он не просто зачуханный нескладный пацан, он кот, и вы ведь правда не будете сживать его со свету за то, что его угораздило родиться долбаным оборотнем? Тем не менее, все откуда-то знали, словно у него табличка на лбу висела. Три четверти преподавателей во главе с директором и девять десятых студентов предпочли бы, чтоб Найдо на голову упал кирпич, но сделать ничего не могли. Найдо был в своем праве. На подколки и мелкие пакости кот не реагировал, драться с ним, четырнадцатилетним, боялись даже старшеклассники. В конце концов, на него перестали обращать внимание. Вечно растрепанный черноволосый мальчишка по-кошачьи мягко скользил по коридорам, отсиживался в углу библиотеки, безропотно ел суп, в котором вдруг оказывалась тройная норма соли, а ночевал и вовсе бог знает где, потому что любой товарищ Фридриха скорее руку бы себе отгрыз, чем согласился спать в одной с Найдо комнате.

Так прошел месяц. Дожди сменились прозрачным осенним солнцем, Найдо в совершенстве научился изображать невидимку, а выкрутасы мистера Поппи по-прежнему заставляли стонать весь пансион. И вот однажды до Фридриха и компании дошел пикантный слух – будто бы директор носит трусы с аппликациями из розовых кроликов. Почему бы и нет, решили они, Жирдяй Поппи еще не на такое способен. Но слухи – это, конечно, хорошо, однако же без доказательств они остаются слухами, не больше. А вот если бы залезть к директору в комнату да эти самые трусы стибрить… Фридрих расписал друзьям, как прекрасно будет смотреться оригинальная часть туалета директора в обеденном зале, на Больших Часах. Тем более, размера такого никто в школе не носит, значит, послание расценят верно. Время подходящее есть: Жирдяй Поппи каждый вечер, ровно в пять, уходит играть в гольф (хотя ему уже ничего не поможет) и не возвращается раньше шести. Задумка была одобрена единогласно, а вот с практической частью выходило сложнее. Апартаменты директора располагались на третьем этаже, в северном крыле, окнами выходящем на парк, окружающий кампус. Замок там был такой, будто мистер Поппи хранил у себя запасы ядерного оружия, а ключи директор всегда носил при себе – не стянешь. Таким образом, путь через дверь отпадал. Пошлявшись снаружи, мальчишки обнаружили, что стены обильно изукрашены балкончиками и барельефами, а у директора всегда открыта небольшая форточка. Они пробовали, все, лишь чудом никто не расшибся, но не смогли добраться и до второго этажа. И тут Фридриху пришла в голову новая гениальная идея.

Они подкараулили Найдо вечером, возле библиотеки. Оборотень поправил толстенный учебник под мышкой и исподлобья воззрился на четверых старших парней, изо всех сил старавшихся сделать миролюбивые лица.

- Иди-ка сюда, Хвостатый, – поманил Фридрих. – Дело есть.

Найдо подошел.

Он был не идиот, совсем не идиот. Так с какого перепугу согласился? Неужели так невыносимо было одиночество, что он поверил, будто бы войдет в их компанию, если поучаствует в заведомо дурацкой затее?

Тем же вечером, удостоверившись, что Жирдяй отбыл размахивать клюшкой, они принялись за дело. Фридрих и долговязый Ник стояли под стеной – им полагалось следить, чтобы никто не забрел в парк и, если что, – отвлекать внимание. Красавчик Винни и Веснушка Макс прятались за лестницей и просматривали коридор на случай, если директору вдруг втемяшится в лысую башку вернуться раньше. А Найдо должен был вскарабкаться на третий этаж, через форточку забраться в спальню («Они как крысы, в лепешку сплющатся, в любую дырку просочатся», авторитетно объяснял Фридрих, хоть шифтеров-зверей только по телевизору видел)