У Пьетро ногти так сильно впились в ладони. Наверняка, останутся царапины или, может быть, тонкие шрамы. У него вся душа изнутри в таких вот… Он давно, он с самого детства привык, что внутри что-то беспрестанно ноет, болит…
Выдавить кривую ухмылку, бросить небрежно, собирая струйки крови из порезов в ладонь:
— Не придавай слишком много значения простому влечению. Это просто гормоны, забей, не умру.
Глаза холодные, как лед, застывший миллионы лет назад под вековыми снегами. Глаза очень близко… и когда успел подойти? Губы опаляет горячим дыханием.
Смотрит — Пьетро понимает — ни единому слову не верит.
— Я сделал бы что-нибудь с этим, если бы мог. Пьетро, что угодно. А ты… не притворяйся кем-то другим, не бойся, что тебя назовут слабым, этот страх ослабляет тебя.
— Я ничего не боюсь…
Губы… губы так близко. И чужое дыхание глотает, как воду после затянувшейся жажды. Если лишь на миллиметр качнуться навстречу. Всего только раз. Всего лишь на пробу.
“Пожалуйста, Клинт. Ведь это так мало. На самом деле это — сущий пустяк”.
— Прости меня, мальчик, — ладони лягут на плечи, отстраняя от себя аккуратно. Пьетро закроет глаза. Его трясет, как в ознобе, и зуб не попадает на зуб.
Кажется, хлопнет дверь в глубине темной квартиры. Кажется, он больше не слышит ни второго дыхания, ни осторожных шагов. Горло сдавило, сил нету просто вдохнуть. Как астма когда-то в детстве, как приступ.
“Дыши Пьетро, пытайся дышать. Сейчас все пройдет…”
*
Оранжевый огонек в полном мраке. Мужчина опустится рядом, молча достанет сигарету из предложенной пачки.
— Ты вроде не куришь. Или я что-то напутал?
— Ты вроде как тоже. Близнец всегда чувствует боль своего близнеца. Я не могу ничего сделать, и это меня убивает.
— Мне жаль.
— Мне тоже. Но… Пьетро вляпался в тебя так внезапно. Я ничего не успела понять, а когда… уже было поздно.
— Скажи, что он будет в порядке. Он на самом деле славный парнишка.
— Конечно, он будет. Просто нужно время и как можно меньше тебя.
— Я уеду, как только мы одолеем Альтрона.
— Знаю. И мне остается молиться, чтобы после лекарство нашлось. Давай пока просто постараемся выжить. В с е вместе.
— Согласен.
Дымом — в вены. Дымом — в черное небо. Капельки звезд застыли там, в вышине, точно ртутные слезы. Мальчишка в пустой и пыльной квартире громко дышит, не открывая глаза.
Утром им — в бой. Утром будет новый день и новые силы. Утром… если это утро наступит для них.
========== 7. Тони/Питер ==========
Он находит его на исходе четвертого года. В Лондоне дождь и туман. Питер стоит на мосту и смотрит, как катит свои тяжелые свинцовые воды неторопливая Темза.
На нем разношенные кеды и капюшон на влажных кудрях. У него капли дождя на носу и стиснутые в кулаки руки — в глубоких карманах. И холодные губы — тонкой полоской, как нитка. Под глазами круги — будто неделю нормально не спал. Будто не получается найти свое место.
“Мне больно… мистер Старк… я не хочу умирать…”
Это было? Это могло быть просто сном? Или одной из граней реальностей, которыми Танос играет сейчас, как кости бросает. Это могло быть? Мальчишка, что рассыпался в прах у него на руках. Мальчишка, что цеплялся немеющими пальцами и шептал, шептал. Он шептал, даже когда губ уже не осталось.
“Мистер Старк… так больно… мне страшно”
Это было? Это был просто бред?
Но почему тогда все эти годы Тони Старк рыщет по странам и городам, как безумный? Он вглядывается в лица, пытаясь сверить черты. Пытаясь разглядеть, узнать того, кого быть в живых просто не может…
Сейчас он стоит на мосту.
Сейчас он стоит и смотрит на волны.
Стоит. Прямо здесь. Питер Паркер. Ответом и целой сотней новых вопросов.
Тони… Тони чувствует, как льдинки царапают горло, как мост плывет под ногами, как качается и скрипит.
Питер Паркер.
— Питер… — получается хрипло, как будто долго кричал под дождем вот на этом самом мосту. Как будто запрокидывал горло в небо. Как будто связки покрылись инеем, даже льдом. — Питер, как же это возможно?
Мальчишка вздрогнет, роняя наушники, обернется к нему. В его глазах — только пленка дождя и что-то сродни вежливому удивлению, что так быстро, почти за мгновение сменяется диким восторгом, когда он его узнает.
— Мистер Старк!? Обалдеть? Правда вы? Ни фига же себе?! А откуда вы знаете меня? Хотя, наверное, это тетя Мэй постаралась? Ведь вы же не он? То есть, не так. Не совсем. Наверняка какой-то двойник. Да пофиг. А можно нам селфи? Вот же Нед обалдеет….
Пацан будет долго трындеть и прыгать вокруг, как сайгак. Пацан будет фотать его беспрестанно и выпросит даже автограф. Тони… через пару минут отомрет и выдавит что-то из себя про кофейню, где сухо и нет толп этих туристов. А там кружку с дымящимся кофе так сильно, задумавшись, стиснет, что та немедленно треснет, плеснет кипятком на ладони…
Питер. Питер Паркер. Живой.
Так больно. Там, в сердце, которое очень давно почти прошили навылет шрапнелью.
— А вы ведь, наверное, что-то хотели? Ох, тетя всегда говорит, что я очень много болтаю…
“Вы что-то хотели?”
Для начала узнать, как такое возможно. Ты жив, ты здесь и не помнишь ни мига. Ты жив, ты не умер… живой…
— Мистер Старк?
— Да… извини, задумался просто. Ты что-то сказал?
— Вы меня зачем-то искали…
— Стажировка… ты выиграл грант…
— Стажировка у Старка? Ух ты, как круто… и вы приехали сами?
— Да, просто был здесь по делам…
Ты жив, и ты дышишь… и боже… пускай ты не помнишь ни мига. Я сделаю все… я найду, как вернуть остальных. Никуда больше, Питер… никуда… никогда.
========== 8. Клинт/Наташа ==========
— Это неправильно, Бартон, — ее волосы, как застывший огонь, ее голос острее клинка, которым рубит врагов направо-налево, не жалея, не оборачиваясь на горы мертвых тел позади.
Клинт чувствует тепло ее кожи, когда опускает ладонь на запястье.