Litvek - онлайн библиотека >> (Мальвина_Л) >> Самиздат, сетевая литература >> Stories of Marvel (СИ) >> страница 3
впервые.

— Стив? Ты все это время не… Что ж, я просто не понял…

И даже отступит назад и прикусит до крови губу. Стив поймает, и ближе, и дальше — ни шагу. Невозможно, слышишь? Уже никак от тебя.

Поцелуй со вкусом металла и каких-то диковинных ягод. Ловить губами выдохи, шепот. Тянуть на себя, потому что так далеко и до нелепого мало. Обещать, что уже никогда, что вместе до смерти. Обещать, обещать, обещать, чтобы никогда уже не отпустить, не нарушить.

*

— Что же, братец, а я тебе говорила. Готовь вторые покои. Думаю, Капитан не поспешит покинуть Ваканду.

Король хмыкнет, склоняясь над мудреным прибором, приподнимет очки-микроскопы, чтоб подмигнуть.

— Уверена, что нужда в этом будет? Кажется, тот домик, что понравился Барнсу, вполне их устроит.

— Хорошо, что он далеко от дворца. Ну, ты меня понимаешь…

— Кажется, надо набрать Тони Старка. В ближайшие месяца Америка не увидит своего Капитана.

========== 3. Тони/Пеппер, Тони/Питер ==========

Он открывает глаза в своем дохуя-умном-доме, где завтрак будет готов до того, как ты выйдешь из душа, в котором, на минуточку, температура воды регулируется тоже сама, исходя из твоих предпочтений, где тосты всегда прожарены точно так, как он любит, и яйца непременно в мешочек, и кофе по-венгерски с горчинкой. Его на столе непременно ждет утренний Times на уже, наверняка, внушительной пачке.

Потому что Тони Старк теперь не читает газет и забросил все свои разработки. Тони Старк каждое утро отправляет завтрак в корзину, и Тор, который зачем-то каждый день приходит сразу после полудня, смотрит внимательно на запавшие, как у полу-трупа, глаза и круги вокруг, как у крошки-енота. Тор причмокивает языком и кивает: ну, что же, дружище, понятно. Наверное, будь он не так оглушен гибелью Локи-пройдохи, орал бы и крушил своим молотом направо-налево, а так лишь сидит — громила на самом краешке стула, и просит то пиво, то чашку кофе совсем без всего. Тот самый Тор, что от сладкого млел и лупил кружки об пол почти что в экстазе.

Сегодня в нем будто меняется что-то. Сегодня он отпивает лишь глоток едко-горькой бурды, отставляет подальше и выдает, расправляя свои монументальные плечи:

— Нам нужен план.

— Плана нет, здоровяк. И не будет. Тони Старк выходит на пенсию, баста. Слышишь, я больше ничего не хочу.

— Танос и у меня забрал все, что мог. Брата и остатки асгардцев. Почему же я не сдаюсь?

— Да хрен вас, бессмертных, разберешь, что там у вас в головах. Сколько раз ты оплакивал Локи? И гляди, каждый раз, как феникс из пепла. С людьми это не работает, знаешь ли. Умер — значит все, насовсем.

Бог упрямо тряхнет головой, рассыпая по плечам золотистые пряди, как колосья пшеницы. Треснет кулаком по краю стола — даже не в четверть силы наверное. Не то что напополам не разломит, посуда вверх и та не подскочит, только забытая чашка сиротливо качнется и грохнется под ноги, разлетаясь черными каплями и дождем из фарфора. На миг разрушая звенящую тишину как будто уснувшего дома.

Этот дом, где теперь никто не читает нотаций, не пеняет, что торчит в лаборатории сутки, никто не раскидывает на лестнице разношенные кеды, рюкзаки и тетрадки в гостиной, не оставляет тут и там свою паутину… Этот дом превратился в ебаный склеп. Темный, холодный, пустой, где ветер гуляет по комнатам, врываясь сквозь окна, которые Тони никогда не закроет, здесь эхо пугает, отражаясь от стен и неделями блуждает в дебрях пустых помещений. Здесь все, как и прежде, и все при этом мертво. Застыло, засохло, и едко блестит. Как экспонаты в музее, покрытые лаком.

*

Ему не надо закрывать глаза, чтобы услышать, как тонкие каблучки торопливо стучат там, наверху. Сбегает по лестнице строгая и деловая. Красивая, как сотни богинь.

— Опять читаешь за завтраком? Это вредно, — наклонится через плечо, чтобы откусить от его тоста кусочек. Мягкая прядь скользнет по щеке, и он уже задохнется, забывая и про газету с дурацкой статьей, про остывающий кофе и крошащийся тост.

Она пахнет ромашкой и персиком утром. Она привычно ворчит на сбитый график и совет директоров. Она пытается увернуться, когда мужские ладони сомкнутся на талии, чуть приподнимут над полом, чтоб усадить на колени и тут же спрятать лицо у нее на груди.

— Тони, я опоздаю, и тебе это прекрасно известно. Как и то, что сегодня решится судьба всего нашего дела.

— Мне такой сон сегодня приснился. Знаешь, бывает, что во сне ты летишь, а потом…

— … просыпаешься от того, что свалился с кровати или умудрился призвать свой костюм прямо в спальню. Тони, опять?

— Нет, я только подумал… во сне у тебя был огромный живот, и наш малыш в нем толкался. Возможно, даже хихикал.

— Не выглядывал у меня изо рта? Тони, мы НЕ беременны, ладно? Пока что не время.

— Но это то, что нам нужно — ребенок. Маленький карапуз с твоими глазами, он будет пускать слюни мне на пиджак, и ты забудешь наконец-то про все эти собрания…

— Тони, мы не готовы ко ВТОРОМУ ребенку. Нам бы с одним хоть что-то решить, он же полностью отбился от рук, а ты ему во всем потакаешь. Давай обсудим все это потом? Мне правда надо бежать, а то Хэппи будет всю дорогу ворчать.

Чмокнет еще раз торопливо и соскользнет с его колен юркой змейкой.

— Что? О каком ребенке ты?.. Пеппер?.. Нда, вот и поговорили… чудесно, — вслед затихающим шагам и двери, которую она за собой уже плотно закрыла.

Кажется, кофе придется варить еще раз. Впрочем, умная кухня на то и умна, чтобы можно было просто отдать приказ и дождаться.

В одной из спален вдруг такой грохот, будто кто-то расколотил целый ящик стеклянной посуды. Или высадил сразу парочку окон ногами. Неразборчивое ругательство сквозь зубы и топот стада слонов, возвращающихся с водопоя.

— Мистер Старк, а вы уже встали? Был уверен, что проваляетесь до полудня. Вы ж в лаборатории торчали почти до рассвета. И не смотрите так на меня, я не шпионил и не… это… не ходил никуда на разведку. Я просто проснулся под утро, чтобы попить, а у вас там что-то трещало, и свет…

Мальчишка скатится кубарем с лестницы, подхватит на ходу остатки тоста с малиновым джемом. Тони морщится, потому что голова начинает болеть от этого тарахтения. Кажется, слов восемь в секунду, не меньше. Господи, как он терпит все это?

— Завтракать будешь? Я еще не делал заказ.