Готов биться об заклад, что здесь найдется крепкий длинный шнур. Вы сильный человек. Вы могли опуститься на балкон Бетти. Вы могли пропустить шнур под мышками Митчелла, у вас хватило бы сил опустить его вниз, в кусты. Затем вы могли взять ключ из его кармана, спуститься в его номер, собрать вещи и отнести вниз в гараж – или в лифте, или по лестнице. Пришлось бы сходить раза три – не страшно. Затем вы могли вывести «бьюик» из гаража, вы, наверно, знали, что вахтер – наркоман и что он не проболтается, зная, что вы знаете об этом. Затем вы могли бы подъехать на «бьюике» к трупу, сунуть его внутрь и уехать в каньон Лос–Пенаскитос.
Брандон желчно засмеялся.
– Вот почему я очутился в каньоне Лос–Пенаскитос с машиной, мертвецом и девятью чемоданами. Как я выбрался оттуда?
– На вертолете.
– Кто прислал вертолет?
– Вы. Пока на вертолеты не особенно обращают внимание, но начнут, потому что их становится все больше. Вы могли приказать, чтобы вам подали вертолет в каньон Лос–Пенаскитос, вы могли послать кого–нибудь подобрать летчика. Человек в вашем положении может сделать почти все на свете.
– А что потом?
– Вы загрузили труп Митчелла и его чемоданы в вертолет, вылетели в море, а когда вертолет парил над водой, вы могли выбросить труп и чемоданы и отправиться обратно в аэропорт. Чисто сработано.
Брандон громко рассмеялся – слишком громко. Смех звучал неестественно.
– Думаешь, я такой идиот, что пойду на это из–за бабы, которую я толком и не знаю?
– Холодно, Брандон. Вы это сделали для себя. Вы забываете Гобла. Гобл приехал из Канзас–Сити. Как и вы.
– Ну и что?
– Ничего. Но Гобл приехал не для того, чтобы прокатиться, и Митчелла он не искал, а он знал его раньше. Они вдвоем покумекали и решили, что нашли золотую жилу. Вы были их золотой жилой. Но Митчелл помер, и Гобл попытался провернуть дельце в одиночку. Он был мышью, бросившей вызов тигру. Но захотели бы вы объяснить, как Митчелл упал с вашей террасы? Выдержали бы вы расследование вашего прошлого? Для полиции было бы самым очевидным предположением, что вы столкнули Митчелла с террасы. И даже если бы они не смогли это доказать, что стало бы с вашим положением в Эсмеральде?
Он медленно прошелся по террасе туда и обратно. Он встал передо мной, его лицо было лишено всякого выражения.
– Я мог бы убить тебя, Марлоу. Страшное дело, я прожил здесь столько лет, и теперь я уже не тот, что был. Ты меня расколол. Мне нечего сказать в свою защиту, разве что убить тебя. Митчелл был гнусной тварью, он шантажировал женщин. Может, ты и прав по–своему, но я не испытываю раскаяния. И не исключено, поверь, все же не исключено, что я лез из кожи вон, чтобы помочь Бетти Мэйфилд. Не думаю, что ты поверишь, но это не исключено. Давай договоримся. Сколько?
– Сколько за что?
– За то, что не пойдешь в полицию.
– Я уже сказал, сколько. Ничего. Я просто хотел знать, что произошло. Я был примерно прав?
– Совершенно прав, Марлоу. Прямо в точку. Они еще, может, доберутся до меня.
– Может быть. Что ж, я сейчас уберусь с вашего пути. Как я сказал, я хочу вернуться в Лос–Анджелес. Мне могут предложить там какую–нибудь работенку. Жить–то надо, а?
– Позволь пожать тебе руку на прощание.
– Нет. Вы подослали убийцу. Это исключает вас из класса людей, с которыми я обмениваюсь рукопожатиями. Я был бы мертв, если бы не предчувствие.
– Я не посылал его на убийство, – Вы его наняли. Прощайте.