варианту. Но вместо этого он пристально уставился на ближайший к нему волдырь.

— «Штаб, говорит “КВ-Восемь-Ноль”, противник в квадрате “Эхо-Пять”», — эту фразу Геттнер повторила, будто растолковывала материал урока самому непонятливому ребёнку в классе. — «Вторжение огромного числа стеблей. Трое этих сволочей только что вылезли из-под земли. Я знаю, что обычно отряд “Дельта” стоит целой армии, но помощь нам тут всё же пригодилась бы».

Вне зависимости от того, насколько херовой была ситуация, Матьесон всегда говорил спокойным тоном.

— «Слышу вас, “Восемь-Ноль”. Но квадрат “Эхо-Пять” — это территория острова. Прошу уточнить ваши координаты».

— «Я, чёрт подери, знаю, что это территория острова, Матьесон! Вот почему это так важно, и именно поэтому нам не помешает небольшое подкрепление. Их здесь вообще быть не должно!»

— «Сколько там полипов?»

— «Ни одного, но это пока что».

— «Вас понял, майор. Ожидайте указаний».

Бэрд снова поправил прицел. Хоть Геттнер и противная желчная сука, но она всё же была права. Стебли, эти громадины, похожие на чудовищного вида деревья, которых они впервые увидели лишь несколько недель назад — они же должны плавать в море далеко от берега!

“Нет. Мы ошиблись. Они уже здесь, и это значит, что они нашли способ пробиться через гранитную плиту. А ведь мы думали, что тут будем в безопасности. Ага, ну да. Как в Эфире. Как в Джасинто. Почему я вообще всегда верю в эту чушь?”

Стебли уже потопили боевой корабль, буровую платформу по добыче имульсии, а также немало мелких посудин. Может, пробиваться через вулканическую породу — это для них обычное дело.

— «Феникс, я тут не могу целый день провисеть», — сказала Геттнер. — «Или пусть эти штуки начинают бой, или пусть валят на хер отсюда».

— «Хорошо, майор, я так им и передам», — Маркус разглядывал стебли через прицел установленного у двери пулемёта, пока командир экипажа, в который входила Геттнер, по имени Нат Барбер делал фотоснимки для разведки.

— «Сколько мы уже так висим?»

— «Две минуты», — ответила Гилл.

— «Повисим ещё десять».

— «Конечно, развлекайтесь там, ребятки. А я просто повишу тут и потрачу впустую ещё уйму катастрофически дефицитного топлива».

Ситуация развивалась не по плану. Стебли за считанные секунды прорывались на поверхность, а полипы, эти маленькие злобные говнюки, перебирая своими ножками и щёлкая клыками, рекой лились с них во все стороны. Они были похожи на крабов, озверевших от жажды крови, которые подбегали как можно ближе к жертве и взрывались прямо перед ней. Но сейчас их не было. Стебли просто стояли на месте и ждали чего-то, испуская свет.

“Я никогда раньше не видел этих волдырей на стеблях”.

Чем больше Бэрд всматривался в них, тем больше ему казалось, что он видит перекрещивающиеся линии на мембране волдыря, которые будто бы делили его поверхность на четыре части.

— «Ну и вот что это за хуйня такая?!» — Бэрду не столько нужен был ответ на вопрос, сколько его просто успокоил звук собственного голоса. — «Я про волдыри. Может, разъяснит кто?»

— «Семянка» — пожал плечами Дом.

— «А, ну теперь-то я спокоен».

— «Ты сам спросил», — Дом выглянул из-за плеча Бэрда. — «Эй, Паровоз Коул? Тебе эти штуки ничего не напоминают?»

— «Напоминают», — отозвался Коул. Все сидящие на борту вертолёта шестеро солдат и собака, столпились у дверцы пассажирского отсека, стараясь занять наиболее выгодную позицию для стрельбы, когда из стеблей неизбежно забьют фонтаны полипов. — «Я такие растения на заброшенных стройках видал. У них ещё высохшие плоды так бабахают. Ох, я с них до упаду хохотал, когда ребёнком был».

— «Я тоже», — ответил Дом. — «Бэрд, только не говори мне, что в детстве ты не бросал их, чтобы посмотреть, далеко ли семена разлетятся».

Бэрду вновь напомнили о его детских годах, полных печали и одиночества. Он вырос в богатой известной семье. Он не ходил туда, куда было нельзя. Вместо приключений у него были дополнительные занятия.

— «Я никогда не играл на стройках», — хоть эти слова и были произнесены с притворным презрением, но на самом деле Бэрд всё детство мечтал о том, чтобы забраться куда-нибудь, где висит знак “Вход воспрещён”. — «Моя дорогая мамочка скорее послала бы дворецкого, чтобы он такой хернёй вместо меня занимался. Ох уж эта сука…»

— «Что скажете, сержант?» — Дом повернулся к Берни Матаки.

— «У нас на Южных островах этих штук не было».

— «Строек?»

— «Нет, таких растений».

Маркус, перегнувшись через установленный у двери пулемёт, с хмурым выражением лица осматривал стебли.

— «Бальзам Эфиры», — отозвался он. Значит, он тоже знал, про что Дом говорил. — «Для смазки оружия использовался. Делают из “Glandulifera ephyrica”».

Бэрд был уверен, что Маркус Феникс сам ни разу в жизни не играл ни на одной чёртовой стройке. Его семья, а вернее даже целая династия, была куда богаче семьи Бэрда. У них было всего лишь несколько неплохих полотен на стенах и особняк с воротами. А вот в распоряжении семьи Фениксов было целое огороженное стенами поместье, а бесценных сокровищ искусства у них хранилось больше, чем даже в долбанном Национальном Музее Эфиры.

А теперь ни у кого ничего не осталось. По крайней мере, черви всех уравняли во владениях.

— «А, ну да, я совсем забыл», — сказал Бэрд. — «У вас с Домом было такое беззаботное детство, друзья и всё такое прочее…»

— «Моя мать», — прорычал в ответ Маркус, — «водила меня на прогулки возле пещер. Она была биологом».

Дом незаметно пихнул локтём Бэрда в бок.

— «Захлопнись уже, Бэрд».

Его усталый голос едва можно было расслышать сквозь шум лопастей “Ворона” даже по рации. Значит, Маркус родителей потерял. Ну и что? Все потеряли кого-нибудь, и Бэрд не считал, что детали того, как и когда это произошло, теперь имеют большое значение. Но, тем не менее, он всё же умолк, продолжив разглядывать волдыри, а “Ворон” тем временем снизился до верхушек деревьев. Порывы ветра били в лицо Бэрду, заставляя глаза слезиться, но он не посмел отвернуться, чтобы надеть очки. Эта сраная псина Мак просунула голову между ногами Бэрда и Дома, будто тоже приглядывая за стеблями. Так они провели пять-шесть минут в полном молчании.

Но затем тот волдырь, на который смотрел Бэрд, внезапно перестал пульсировать.

— «Ух ты, смотрите-ка. Сейчас начнётся», — палец Бэрда напрягся на спусковом крючке “Лансера”. — «В любой момент может лопнуть».

— «Народ, цельтесь точнее», — сказал Маркус. — «Каждый патрон на счету».

И тут все волдыри одновременно перестали