поделиться тем пониманием, которое помогло мне самому увидеть, почему мы отрезаны от света, и тем знанием о некоторых инструментах пути, которые помогли как мне самому, так и другим людям увидеть проблески этого света, достаточно яркие для того, чтобы устремиться к ним. Это понимание является сочетанием моих профессиональных психологических знаний и исследований с результатами моих собственных поисков, которые я предпринимал с помощью некоторых традиционных духовных путей.

Мои предыдущие книги были чисто научными исследованиями. И хотя многие из тех идей, которые я представляю здесь, подкрепляются научными данными из современной психологии, поиски внутреннего света не могут ограничиваться только тем, что может быть исследовано научными методами: сама наука слишком молода, слишком специализирована и пока еще слишком узка, и, быть может, она никогда не будет способна иметь дело с некоторыми из наиболее важных аспектов человеческой жизни. Поэтому более глубокое понимание жизни следует найти сейчас, не откладывая поиски в смутной надежде на то, что наука со временем сделает все это простым и легким делом. И я писал эту книгу в первую очередь как один из искателей света, а уже во вторую очередь как ученый-психолог.

По этой причине я намеренно избегаю принятой в научных исследованиях системы примечаний, когда каждая мысль подкрепляется соответствующими ссылками. Я бы хотел, чтобы вы проверили те вещи, о которых я буду говорить, на своем собственном опыте, а не принимали их на веру, находясь под впечатлением имен различных авторитетных людей, которых вы никогда не видели. Действительно, те вещи, о которых пишется в этой книге, должны восприниматься иным, эмпирическим путем как знание о вашем собственном бытии. Если бы я использовал в этой книге более научный стиль, то это могло бы привести к возникновению тех или иных интеллектуальных суждений о том, что происходит с другими людьми, и если чтение моей книги привело бы только лишь к этому, я был бы разочарован.

Мое техническое образование – этот, если можно так выразиться, подход «гаек и болтов» – также отразилось в этой книге. Да, я устремлен к прекрасным трансцендентным целям, но я хотел бы как можно более подробно узнать, как все эти вещи работают. В наших проблемах много такого, что позволяет планировать и использовать для исправления положения дел вполне конкретные специфические действия.

Метод, который я описываю здесь, не является в сущности Путем с большой буквы – не дай мне Бог даже подумать, что я обладаю каким-то исключительным правом на знание истины! Я сильно сомневаюсь, что может существовать только один путь, пригодный для всех. Различные типы людей создают различные типы пути, даже если конечная цель этих путей одна и та же.

Я не знаю, насколько применимым на практике для других будет тот путь, которому я следую. Я знаю лишь то, в какой мере этот путь был полезен для меня, хотя я думаю, что должно быть много других людей, путь которых похож на мой, и для которых будут полезны мои мысли. Мое понимание может быть особенно ценным для тех, кто не может или не хочет отстраняться от обычной повседневной жизни, поскольку оно основано на том пути, который подчеркивает необходимость быть в мире, но не принадлежать ему.

Г. И. ГУРДЖИЕВ

Один из тех путей, которые мне приходилось изучать, называемый обычно «Четвертый Путь» и представленный Западу Георгием Ивановичем Гурджиевым, был для меня наиболее полезным. Мое понимание этого пути и мои дополнения к нему составляют основу этой книги.

Гурджиев был искателем света. Он родился в Александрополе на Кавказе, примерно между 1872 и 1877 годами, потом путешествовал по Востоку на рубеже столетий, когда подобное путешествие было поистине героическим делом. Он обучался в христианских, мусульманских, индийских, тибетских и других тайных группах в поисках того центрального ядра духовной истины, которое, как он полагал, было скрыто выродившимися внешними формами организованных религий.

Гурджиев обнаружил необычайно большое количество очень ценных теоретических и практических знаний, которые в основном были совершенно неизвестны западному миру. У него было желание поделиться своими находками, и он был достаточно умным человеком для того, чтобы понимать, что он не сможет передать другим людям свое, понимание целиком и в неизменном виде. То, что имеет смысл для людей различных культур Востока, может быть совершенно неэффективным в современном западном обществе, и по этой причине Гурджиев стремился создать систему, адаптированную для людей Запада, живших в первой половине нашего столетия. Гурджиев умер в 1946 году, но его работа продолжается многочисленными последователями.

Гурджиев намекал на то, что сущность его работы связана с намеренными усилиями тайной школы мудрецов, той школы, которую некоторые называли мифическим Братством Сармуни. Я нашел для себя эту идею вполне привлекательной, так как мне хотелось бы верить, что есть продвинутые и мудрые люди, которые пытаются помочь остальным. Всем нам обычно так нужна эта вера! Я не знаю, существует ли на самом деле такая школа мудрецов, да это и не имеет значения для целей нашей книги. Как психолог, обладающий теоретическими и практическими знаниями о человеческом уме, и как человек, который до этого знал в сущности довольно мало о поисках света, я понимал, что данное Гурджиевым определение условий, в которых находится человек, и многие из его техник работы с собой являются точными, изобретательными и эффективными. Это то, что явно заслуживает обсуждения.

После смерти Гурджиева появились различные группы для продолжения его идей и его работы. Как это, к сожалению, обычно бывает, большинство из этих групп были склонны полагать, что только они обладают «действительным» учением и что все остальные являются в лучшем случае подражателями, имеющими благие намерения, но попусту отнимающими время у людей, а в худшем случае – шарлатанами, которые, делая вид, что они предлагают путь освобождения, на самом деле причиняют людям вред. Гурджиевская работа действительно создает возможности для злоупотреблений, и мы подробно обсудим это в Главе 22. Однако я стараюсь не вовлекаться в такого рода дискуссии о чистоте учения, и сам вовсе не претендую на то, что представляю идеи Гурджиева более точно, чем это делали другие.

Эта книга основана на моем понимании психологических идей Гурджиева. Я буду добавлять к ним, когда это покажется мне полезным, некоторые собственные мысли или обсуждения открытий современной психологии. Я не буду касаться некоторых сторон учения Гурджиева, в частности его