Б. Б. ИСТОН МОЛИТЬСЯ ЗА РЕЙН

Эта книга посвящается всем, кто нуждается в напоминании: ничто не имеет смысла, и мы все умрем.

А также Т.М. Фрайзер, напоминающей об этом мне.

  Дизайн обложки Б. Б. Истон.

Фотография на обложке запатентована Shutterstock

Редактирование содержания «http://www.tracifinlay.com» Трейси Финлей и Карла Нелленбах

Художественно-техническое редактирование Джованна Ширли «Unforeseen Editing» «http://www.unforeseenediting.com»

Элли Маклав «http://www.grayinkonline.com», «My Brother's Editor»

Форматирование — Джованна Ширли «http://www.unforeseenediting.com», «Unforeseen Editing»

Любительский перевод и редактура — Марина Старцева

Все примечания — переводчика

Это художественное произведение и любое сходство с людьми, живыми или мертвыми, местами или реальными событиями является случайным. Персонажи и место действия — вымышлены. Издатель и автор признают статус товарного знака и право собственности на товарный знак всех товарных знаков, знаков обслуживания и словесных знаков, упомянутые в этой книге.

Предназначено для читателей старше восемнадцати лет, поскольку книга содержит эпизоды откровенного сексуального характера и насилия, нецензурные выражения, присутствуют сцены употребления наркотиков. 

ГЛАВА I Борьба за Рейн. Рейн

Я сижу в кабинке в «Бургер Пэлас», — не помню, как сюда попала или, когда, но пустое сиденье напротив меня говорит, что я пришла одна. Пахнет классическими жирными гамбургерами и картошкой-фри. Мой желудок урчит в ответ. Боже, я умираю с голода. Я бросаю взгляд через шумный ресторан быстрого питания на гигантское цифровое меню на стене и замечаю четыре знамени, висящие по обе стороны от кассы. Они огромные, свисают от потолка до пола. Только вместо хорошеньких моделей, поедающих сказочно красивые чизбургеры, эти выглядят, как пропаганда Антихриста. Каждое из них ярко-красного цвета, а по центру — силуэт фигуры в капюшоне и на лошади. Одна держит тяжелый меч над своей головой. Другая — косу, как Мрачный Жнец. Третья размахивает булавой, а четвертая бросается вперед с пылающим факелом. Несмотря на то, что не вижу лиц, я почти чувствую, как их демонические глаза смотрят прямо на меня. «Это — гребаная маркетинговая кампания», — думаю я, изучая эти ужасающие знамена, чтобы узнать больше информации. И в верхней части каждого лишь простая дата большими белыми буквами: «23 апреля».

Какого черта!

Я разглядываю ресторан в поисках новых подсказок, но все, что нахожу, — это счастливые маленькие семьи, потягивающие содовую из красных стаканчиков с изображением всадников в капюшонах. Маленький мальчик несет к своему месту БигКидБокс с изображением на нем Мрачного Жнеца. Маленькая девочка облизывает кроваво-красное мороженое из треснувшего черного рожка. И на каждой обертке, на каждом постере, каждой салфетке, соломинке, пакете кетчупа — одна и та же дата.

23 апреля? Я ломаю голову. 23 апреля. Что же, черт возьми, произойдет двадцать…

Прежде чем я успеваю закончить свою мысль, свет гаснет, и двери распахиваются. Ветер вьется в маленьком ресторане, подобно торнадо. Напитки разлетаются, людей расшвыривает, когда четыре фигуры в капюшонах на гигантских выдыхающих дым лошадях врываются внутрь.

Внезапно знамена, маркетинговая кампания — все это обретает смысл.

Сегодня 23 апреля.

И мы все умрем.

Дым, крики и хаос наполняют помещение, когда я ныряю под стол, пятясь к стене и прижимая колени к груди. Не могу дышать. Не могу моргнуть. Не могу думать. Все, что я могу сделать, это заткнуть уши и попытаться заглушить крики матерей и детей, вглядываясь в темноту.

Языки пламени поднимаются вверх по черно-красным полотнам, освещая опустошенное пространство передо мной: мебель перевернута, тела разбросаны вокруг обломков, повсюду отрубленные головы, отрезанные конечности, торсы, насаженные на ножки столов. Мои ладони перемещаются от ушей ко рту, когда я заглушаю крик.

Не позволяй им услышать тебя.

Густой черный дым начинает клубиться и вползать в мое укрытие, заставляя глаза слезиться, а горло гореть. Теперь я почти ничего не вижу за столом, и мне все труднее и труднее подавлять панику и кашель, поднимающийся в горле.

Знаю, мне нужно бежать, я должна, но мои ноги не слушаются. Остаюсь в позе эмбриона, раскачиваюсь, как ребенок и натягиваю футболку на рот и нос.

Я мысленно кричу на себя, но только голос моей матери наконец приводит мою задницу в движение: «Ты собираешься весь день сидеть дома и валяться, как твой отец, или все-таки выйдешь и попытаешься кому-нибудь помочь?» Ее ругань с сегодняшнего утра звучит в моих ушах громче, чем крики горящих, пронзенных женщин и детей вокруг меня.

Я хочу помочь. Даже если сейчас и в состоянии помочь только себе.

Положив ладони на грязный пол, я медленно опускаю колени, чтобы встать на четвереньки. Я могу это сделать. Последний вдох, и выпрямившись, готовлюсь отползти в безопасное место. Сквозь дым невозможно разглядеть выход. Делаю первый шаг — и вижу два забрызганных кровью копыта, которые останавливаются прямо передо мной. Кричу — и просыпаюсь, когда мой крик замирает. И так каждое утро происходит со мной и со всеми, с тех пор, как начались ночные кошмары.

Схватив свой мобильный телефон с зарядного устройства, я задерживаю дыхание и смотрю на дату: «апрель 20».

Выдыхаю и бросаю его обратно на тумбочку. Раньше я чувствовала такое облегчение, просыпаясь от кошмара. Тогда у меня все еще была надежда, что какой-нибудь ученый где-нибудь разберется с этим. Но все на планете уже почти год видят сны о четырех всадниках апокалипсиса, наступающего 23 апреля, и у нас до сих пор нет ответов.

Уже через несколько месяцев большинство ведущих мировых исследователей либо смирились с поражением, либо умерли от сердечных приступов, либо сошли с ума от стресса в попытке разобраться с этим. С каждым днем новости становились все хуже, уровень преступности стремительно рос, и в конце концов дикторы просто перестали вести репортажи. Не имея ни ответов, ни надежды, ни, черт возьми, даже фальшивых новостей, чтобы успокоить нас, большинство людей просто смирилось с тем, что 23 апреля наступит конец света. В их числе и я.

Я все еще чувствую облегчение, когда просыпаюсь от кошмара, но теперь, это только потому, что не могу дождаться, когда все закончится. Еще три дня. Я должна заниматься этим дерьмом еще только три дня. Стаскиваю себя с кровати и стону, глядя на свое отражение в зеркале ванной. Растрепанные черные волосы до подбородка обрамляют мое бледное лицо, точно так же, как вчерашняя размазанная подводка