полную грудь воздуха, оттопырил нижнюю губу и втянул живот – он хотел выйти на фотоснимке подлинным суперменом, для которого всякие там замки и нечисть в них – полная ерунда.

Его спутник, понятное дело, сразу это просек.

– Минуточку, я ведь тоже хочу попасть на фото! – громко заявил он и решительно приблизившись, сунул «Полароид» в руки приятелю.

Обоим смельчакам хотелось как можно скорее покинуть это страшное место.

– Закрой рот и снимай, – приказал первый мальчишка, возвращая фотоаппарат приятелю.

– Это ты снимай!

– Ты!

– Нет, ты!

Внезапно каждый подумал, что собеседник взял фотоаппарат себе – потому что оба выпустили из рук «Полароид», и оба отскочили на шаг назад.

В ту же минуту прямо откуда-то из окружающей темноты раздался приветливый по совершенно незнакомый голос:

– Ребята, ребята, не надо ссориться! Давайте, я вас сфотографирую!

Две пары глаз ночных визитеров в один миг стали идеально круглыми от страха – примерно такими же, как их фонарики.

Рядом оказался кто-то третий!

Но кто?!

Неужели...

Мальчишки не стали ничего соображать, но быстро направили оба луча в одну сторону – куда уплыл фотоаппарат и откуда только что донесся незнакомый голос.

И фонарики выхватили из непроглядной темноты такое... неожиданное, чему не нашлось названия! Желтые лучи пронзили ЭТО насквозь – ОНО висело прямо в воздухе, заставляя лучи немного преломляться в себе и... ОНО поддерживало фотоаппарат!

И тут... Глаза ребят из круглых стали квадратными: приятели различили в пустоте два огромных грустных глаза, полупрозрачные пальцы, сжимающие аппарат.

Ребята оцепенели. И в этом оцепенении раздался щелчок затвора «Полароида».

Мальчишки переглянулись. Обоих пронзила одна и та же мысль – нужно уносить ноги. А свою смелость... они как-нибудь в другой раз докажут одноклассникам!

– А-а-а-а! – заорали оба и бросились наутек во все лопатки.

После того, как посетители выбежали вон из замка, послышался вздох сожаления, и на каменный пол упал моментальный снимок, и на котором через несколько секунд появились лица неудавшихся покорителей страшного замка Уипстофф, искаженные гримасами неподдельного ужаса.

* * *

Седой адвокат размеренно и неторопливо зачитывал документ, его голос был глуховатым, манеры – сдержанными.

Документ являлся завещанием.

– Фонд спасения дельфинов – одиннадцать миллионов долларов, – читал юрист. – Фонд спасения тропических лесов – два миллиона долларов. Фонд спасения ос Пентагона – четыре миллиона долларов...

В кабинете уютно горел камин, несколько столов были составлены буквой «Т». Адвокат, зачитывающий документ, восседал во главе буквы. Его посетителями – отнюдь не гостями! – были мисс Карриган Криттенден – блондинка в черном, и се личный адвокат по фамилии Дибс.

Фонд помощи страдающим дислексией... – с грустью продолжал седой юрист.

Блондинка курила. Когда хозяин кабинета прочитал о страдающих дислексией, мисс Карриган, потеряв терпение, выхватила двумя когтистыми пальцами остаток дорогой сигареты из густо напомаженного рта и решительно ткнула перед собой – прямо в середину зеркально отполированной поверхности.

Женщина дернулась.

– К черту этот скот, – шепнула она на ухо сидящему рядом Дибсу. – Что старая развалина оставила мне?!

Дибс отреагировал моментально: он выразительно кашлянул и еще более выразительно глянул на коллегу.

Тот отзывчиво замолк.

– Вы знаете, это хорошо, что усопший так много всем всего завещал, – неуверенно заговорил Дибс, – но я хотел бы поинтересоваться – от лица мисс Карриган, разумеется... Видите ли, смерть ее отца оставила зияющую дыру в ее банковском счете... – он спохватился и быстро добавил: – и в ее жизни! И вот мне интересно, чем же усопший эту дыру собирается заполнить? – Дибс посмотрел на клиентку, ожидая ее оценки своих слов.

Адвокат Дибс был курчав и носил костюм в мелкую зеленую полоску. Когда он смотрел на мисс Карриган, свою наиболее дорогую клиентку, на его лице застывала маска почтительной угодливости, полной опасений за свое жалование и прочей неуверенности в себе; когда же Дибс обращался к кому-то другому, маска плавилась в гримасу, полную презрения и высокомерия.

...Хозяин кабинета кисло улыбнулся и склонил голову к бумаге:

– Сейчас посмотрим... – он принялся листать страницу за страницей: – Кошки... Совы... Змеи... Ага, вот – дочь Карриган... Поместье Уипстофф!

Блондинка в черном выпрямила спину.

– И?.. – спросила она.

Седой адвокат внезапно понял, до каких чертей ему все это надоело.

– И я опаздываю на завтрак, – заявил он, бросая взгляд на часы и подхватываясь с места. – Поэтому прошу прощения...

– Минуточку! – прервала мисс Карриган, направив в его сторону указательный палец с безупречно остро отточенным и весьма ярко накрашенным ногтем. – Я что, провела два последних дня; держа его подрагивающую клешню в своей руке, – она говорила об умершем, – и за это получаю сейчас всего лишь какое-то несчастное захолустное поместье?! – Мисс Карриган была вне себя от негодования.

Седой хозяин конторы невозмутимо возвышался перед сидящими посетителями. В руках он сжимал завещание, изложенное на нескольких страницах. Он отлично помнил, в чем заключалась его задача: завещание нужно было вскрыть в присутствии наследницы, зачитать его и вручить – и он вскрыл его, зачитал, а вот теперь хотел отдать и распрощаться с этой невоспитанной дамочкой и с ее таким же невоспитанным: адвокатом.

И на этом его миссия была закончена.

– Это имение было несчастным захолустьем пятьдесят лет назад, – отчеканил седой адвокат, более не в силах сдерживаться, – Сейчас там вообще жить невозможно, так что желаю всего наилучшего.

Документ опустился на стол, и «посетители, но не гости», как по команде, откинулись на спинки своих стульев. Седой адвокат успел сделать несколько шагов в сторону двери, но мисс Карриган подхватилась, и молнией метнулась наперерез:

– Минуточку! – она закричала, и остро отточенный палец снова ткнул в сторону седого адвоката. – Но так нечестно!!!

– Что?

– Я на вас в суд подам, я все эти доллары взыщу! – женщина махала пальцем перед носом седого адвоката.

Хозяин конторы, хоть с долей неприязни, но вполне выдержанно и с достоинством улыбнулся. Сжав спасительную ручку двери, он ответил:

– Да Бога ради! Смотрите, не перестарайтесь... – и вышел.

* * *

Как только за адвокатом, зачитавшим завещание, закрылась дверь, блондинку словно подменили. С нее слетели остатки благовоспитанности и выдержанности.

– Дибс, это ты во всем