желания другого кажутся ему пустой прихотью. – Демон тяжело вздохнул. – Кто может решить, в чем состоит счастье каждого и всех в целом? Кто сделает так, чтобы все были счастливы в рамках осуществления его желания, и никто не был обижен? Этот Камень Желаний посеял бы между нами рознь, началась бы война, Ифриты стали бы убивать друг друга во имя счастья. Остался бы только один. Солнечный Камень исполнил бы его желание, но можно ли построить счастье на крови своих собратьев? Поэтому мы отказались от проклятого талисмана и пропустили Перинора в Сонную долину, куда нам доступа нет. С тяжелым сердцем я открываю вам путь. Ступайте! Но помните: огонь может согреть жилище, а может сжечь его дотла! То же самое может сделать с вашей душой и сокровенное желание... Оно сродни Злу!

Глава восемнадцатая ПУТЬ В СОННУЮ ДОЛИНУ

– В самом деле, что такое Зло? – философствовал Дианор. – Дядя мой, например, считал, что Зло отступает перед Добром. В далеком прошлом, мол, были посеяны семена Зла, но эти сорняки так долго и упорно искоренялись, что теперь Зло в чистом, первобытном виде стало редкостью. Дядя считал, что во времена его зрелости, а это было шесть тысяч лет назад, Зла как такового уже не существовало. Все сводилось к недомыслию и заблуждениям.

– Я что-то не очень понимаю, что он имел ввиду, – покачал головой Алладин. – Несколько странный взгляд на жизнь. Если Зла не существовало уже шесть тысяч лет назад, то откуда взялись Ледяные Демоны, маркомоны, Огненные Ифриты? Перинор, похоже, совсем не знал жизни.

– Дядя отлично знал жизнь, – огрызнулся Дианор, – и не боялся ее. Он всех учил бесстрашно и без оглядки ходить по самым темным пещерам и говорить только правду. Порой, говорил он, ты можешь оказаться в дураках, но в целом, если будешь верить и ко всем относиться с доверием, никогда не обманешься. Точно так же, как тебя не ударит молния, если не будешь испытывать судьбу. Не нарывайся на неприятности, и они тебя минуют.

– А как же быть с болотными илонами, которые уволокли его дочку?

– Его и об этом спрашивали, а он отвечал, что сердец илонов еще не коснулось животворное дыхание Добра и эти дикие существа скоро будут встречаться так редко, что их можно будет не принимать во внимание. Мир, в котором мы живем, добрый, и с каждым днем становится все добрее. А если мы будем игнорировать Зло, то оно для нас как бы исчезнет. А что касается дочки, то в жизни бывают разные потрясения и потери, но всеобщее доброжелательство и любовь покончат с этими неприятными случайностями. Вот тогда моя прабабка плюнула в сердцах, отправилась на болото и загнала илонов в самую топь.

– А что дядя?

– Дядя продолжал ходить по пещерам, задавал свои дурацкие «почему» и проповедовал о всеобщей любви и братстве.

– А что именно он говорил? – полюбопытствовал Алладин.

– Что все существа, населяющие наш мир, добры, если их, конечно, не выводить из себя. Все они – братья, дети одной земли, и поэтому должны любить и почитать жизнь во всех ее проявлениях. Так говорил мой дядя, таким он хотел видеть мир. Когда весь мир станет добрым, тогда каждый будет счастлив!

– А как относились твои соплеменники к его речам?

– Несколько семей с восточных склонов прониклись его словами. Они бросили накопительство, перестали охотиться и со спокойной уверенностью сидели в своей пещере, ожидая того часа, когда все поймут друг друга и заживут счастливо. Ночью к ним наведались скалозубы и, несмотря на дружеские увещевания, отобрали все сокровища, да еще исписали все стены ругательствами. После этого случая Перинора стали избегать.

– Твой дядя, наверное, был очень огорчен?

– Нет. Он считал, что испытания даются по силам, даже если они кажутся чересчур тяжелыми... Несправедливости, мол, не существует.

– Это как сказать, – застонал Алладин, чертыхаясь от боли.

Пустыня осталась далеко позади. Уже несколько часов они шли по каменистой равнине, что оказалось настоящей мукой. Подошвы ботинок совсем прохудились, и острые камни больно ранили ноги. Успокаивало одно: идти оставалось недолго. На горизонте появилась темная зеленая полоска – Сонная Долина.

Алладин шел напрямик, не разбирая дороги, стараясь добраться до прохладной тени и источников воды прежде, чем жажда доконает его. Мысль о серьезных опасностях не приходила ему в голову, потому что в этих мертвых землях ни один хищник не выдержал бы и дня.

Жара была просто невыносимой. Под яростными солнечными лучами трещала и лопалась земля. Горячий воздух дрожал, порождая галлюцинации: на короткий миг скалы принимали облик живых существ, тянущих к путникам свои когтистые лапы.

Дианор мрачно обозревал черный ландшафт, простиравшийся перед его глазами, и вполголоса высчитывал, сколько еще нужно пройти, чтобы остаться в живых. Впрочем, продвигались они вполне успешно. Через два часа среди каменных россыпей появились островки плодородной почвы, на которых ютились колючие мясистые кактусы. Друзья тут же устроили привал и утолили жажду горьковатым соком этих растений.

Идти стало легче. Растительность изменилась: кактусы уступили место траве и невысоким кустарникам с мелкими жесткими листьями. Алладин заметил, что Золотой Дракон к чему-то прислушивается. Юноша уже не раз убеждался, что Дианор обладает чрезвычайно острым слухом, хотя никак не мог понять, где у него уши. Теперь И Алладин стал прислушиваться.

Поначалу ничего, кроме шелеста листвы, шороха травы и скрипа гальки, юноша не слышал. Но вскоре он различил какие-то звуки. Это были жалобные рыдания, похожие на плач заблудившегося ребенка. Алладин несколько изменил направление и ускорил шаг. Вполне возможно, что в этих местах обитало какое-нибудь племя, и плакал отбившийся от сородичей ребенок.

Через несколько метров кустарник кончился. Теперь перед юношей простиралась голая песчаная пустошь, посреди которой темнела воронка глубокого кратера. Звук доносился оттуда.

– Видимо, малыш соскользнул вниз и не может выбраться, – предположил Алладин.

– Наверное, – нерешительно согласился Дианор.

Друзья направились к кратеру, ступая по обжигающему песку. За песчаной пустошью высились зеленые деревья Сонной Долины. Алладин остановился на краю воронки и озадаченно присвистнул. Воронка была пуста, утих плач.

– Странно все это, – опасливо оглянулся Золотой Дракон. – Непонятно. А может, плач нам почудился?

– Это все песок, – догадался Алладин. – Только в пустыне он пел, а здесь плачет... А мы-то разволновались!

Юноша подцепил ногой небольшой камень и столкнул его вниз. Камень легко заскользил по склону. Вслед за ним потекли песчаные ручейки, они