Он действительно довольно быстро привык к её неформатности, незаменимости и тихой поддержке.
Но ведь любовь — это не вопрос комфорта?
— Теперь я о вас заботиться буду, — провозгласил Жданов, преисполнившись разного рода сожалений за то, как бездарно он шпынял Катьку все это время.
Она помолчала.
— Андрей, а нам обязательно… обязательно нужно жениться? — спросила едва слышно.
От потрясения он подскочил на кушетке, которая жалобно скрипнула.
— Обязательно! — рявкнул Жданов. — Кать, ну что это такое?
— У тебя просто временное помутнение из-за того, что ты внезапно узнал о ребенке…
— Опять ты за старое? — он прислонился затылком к стене, ощущая свое бессилие. — Нет у меня никакого помутнения.
— Может, мне уйти из компании? Ты подумаешь, все тщательно взвесишь…
— Да не собираюсь я ничего взвешивать! Кать, ты же не овощи на базаре. Кстати, я тебе кольцо купил, — Жданов хлопнул себя по лбу. — Совсем замотался, представляешь?
Это визит Киры так его расстроил, а больше того — готовность, с которой Катя бросила поднимать её сумочку.
Он встал и нашел свой пиджак. Сквозь матовые окошки под потолком из коридора в палату падал неяркий свет.
Катя тоже села на своей кушетке, близоруко щурясь.
— Кать, — Жданов торжественно шлепнулся на одно колено. — Катюш, ну я тебя очень прошу — проживи свою жизнь вместе со мной. Ну чтобы долго и счастливо, и умерли в один день. Я… — господи, ну кто делает предложения в пижаме. Катя сейчас обидится и будет права. Надо, наверное, смокинг и ресторан, и красивое платье, и скрипачей. — Я не могу без тебя жить.
Она всхлипнула и протянула ему руку. Кольцо едва не упало, но он все-таки бережно натянул его на тонкий пальчик. Нырнул к Катьке под одеяло, дыша ей в шею.
— И чего ты у меня такая рева? — спросил невнятно.
Она дрыгнула ногой.
— Это все ребенок…
— Он бы все равно был моим, даже если бы и не был моим, — зачем-то сказал Жданов, хотя это уже было совершенно неважно. — Даже если ты и отказываешься в это верить. Но мы будем работать над твоей самооценкой. Никто на свете больше не обидит тебя, Кать.
— Мне все равно, — ответила она, прижимаясь к нему, — до всех остальных.
— И это правильно. И перестань каяться перед Кирой, я просто не могу на это смотреть!
Она лишь вздохнула.
Катю выписали через неделю, как и обещали.
Женсовет, уже наслышанный и о её беременности, и о будущей свадьбе, и о, собственно, отце ребенка, встречал Катю тихим ликованием. Но без лишнего шума — чтобы не нервировать, стало быть, Киру Юрьевну.
Родители улетели в Лондон, крайне недовольные нежеланием их сына с позором покидать компанию. Они обвиняли Жданова в том, что он разрушил многолетний союз с Воропаевыми, и теперь придется склеивать былую привязанность по кусочкам.
Юристы пришли к согласию — необходимо всячески затягивать процесс Зималетто против Никамоды и не делать сейчас резких движений и кардинальных кадровых ротаций.
На ждановской повестке дня остро стояли поиск нового жилья и примирение с Пушкаревым-папой, который категорически был против «такого нелепого брака». Но мама сказала, что иногда по вечерам ему звонит Жданов-папа, и они часами придумывают имена для внука или внучки.
Милко каждый день грозился уволиться и не работать на побегушках у Пушкаревой, а потом принес эскиз свадебного платья.
Кира несколько раз пыталась отговорить Жданова от женитьбы, а потом устало и трагически смирилась. Против влюбленного, счастливого и преисполненного отцовскими чувствами Жданова, у неё мало было аргументов.
К Москве, меж тем, тихо подкрадывалась весна.
— Он её бросил, представляешь? — сердитая Катя так резко стягивала с себя шарф, что окончательно в нем запуталась.
— Кто кого? Да стой ты смирно, — Жданов принялся выпутывать её.
— Коля Полю. Видите ли, она недостаточно стерва для нашего ловеласа. Скромная, умная, милая девочка… так нет, нашего Колю тянет на алчных идиоток…
— Опять Клочкова?
— Нечто вроде, — Катя раздраженно фыркнула.
На этой неделю её все раздражало.
— Кать, может тебе уволиться? — мирно предложил Жданов, извлекая её из пальто. И понял, что попал. За круглыми очками глаза хищно прищурились.
— Прости? — спросила Катя высоким голосом.
— Ну, побольше отдыхать, пинетки там вязать, ходить на курсы для беременных, гулять, спать… Ты же вчера опять едва не до ночи здесь засиделась!
— Нет, вот ты скажи прямо — я тебе здесь мешаю?
— Ты мне здесь помогаешь. Слушай, поехали в отпуск?
— Не время отдыхать, — Катя выскользнула из его рук и включила компьютер. Задумчиво вгрызлась зубами в ручку. Жданов осторожно подсунул ей очередной каталог с недвижимостью. Она скосила глаза.
— Андрей, ну это же какое-то футбольное поле, а не квартира!
Он перелистнул страницу.
— Ну давай купим однушку в Бирюлево! Или комнату в коммуналке. Кать, просто выбери что-нибудь, — взмолился Жданов.
— Они все очень огромные и дорогие, — сказала она жалобно.
— Ну в таком случае, я перееду к тебе. Буду жить в твоем шкафу!
Пушкарева захихикала.
— Представляю, как вы с папой в одинаковых трениках кричите по вечерам на футболистов в телевизоре, а мама кормит вас котлетами.
— Кать, нам жить где-то надо? — терпеливо спросил Жданов. У него вообще терпение росло не по дням, а по часам. Синхронно с Катиным животиком.
— Допустим, — осторожно согласилась она.
— А квартиру покупать будем?
— Выбери тогда сам, — попросила она смущенно. — А то на меня какой-то паралич находит.
— Моя решительная Пушкарева и такая нерешительная? — умилился Жданов. — Ох, я и выберу!
— Только без зеркал на потолке, как в прошлый раз.
— Нормальные были зеркала, эротические, — обиделся он.
— Очень подходящие для семьи с ребенком.
— Семья с ребенком, — завороженно повторил Жданов и засмеялся.
Жизнь была чудо как хороша.