Орлеанскому… Какой правитель получится из этого типа?..

Мой друг Барнав что–то приуныл… Но не думаю, что он сложит оружие. Конституционная монархия! Самое лучшее.

А что будет делать Макс? Он осторожен, никогда не пойдет против закона. Но при этом Макс умеет рисковать… Увы, сейчас даже на свои чары нельзя надеяться. Мне кажется, Макс меня не любит. Почему я так решила? Он слишком увлечён своей идеей. Что–то постоянно скрывает от меня. Стоит мне спросить Макса о его планах, как он моментально переводит разговор на другую тему. Да, для него политика — важнее всего!

Но наш недавний ужин вместе… и эта ночь… Чепуха! Это не означает любовь!

Хватит думать о глупостях! Надо написать всем «игрокам». Они не откроют карты, но я умею читать между строк…

Я пишу письмо Манон Ролан. Я слышала, эта дама очень самолюбива. Отлично, на неё должна подействовать лесть. Как бы это потоньше изложить?

Я перечитываю письмо. Кажется, получилось весьма неплохо!

А через Манон я познакомлюсь с Бриссо и остальной компанией.

Кто следующий? Барнав! Да, рановато я с ним рассталась. Хотя… мы с ним не ссорились. К тому же я никогда и ничего ему не обещала! Разыграю перед ним нежную несчастную дурочку. Он обожает, когда у него спрашивают совета!

Далее Жорж Дантон. С этим всё ясно. Даже пытаться не буду. Он вызывает у меня отвращение!

Остаётся Макс! Я вздыхаю. Написать ему? Разве это чем–то поможет? Не уверена, что он вообще мне ответит. Политика заставит Макса сразу же забыть о моём письме. Но попробовать стоит.

Заседание клуба Якобинцев завершилось. Я, Максимильен Робеспьер, хочу переговорить с Бриссо. Его выступление меня взволновало. Жаркие призывы этого мсье лишены всякой логики! Неужели люди этого не замечают!

— Ничего не понимаю, — бормочет Светик. — Что мсье Бриссо хотел от народа?

— И не поймёшь, — вздыхаю я. — Бриссо просто хочет действовать. Причём действовать грубо, необдуманно. А зачем действовать и как конкретно действовать — он ещё не решил.

Бриссо важно подходит к нам.

— Как вам моя речь? — гордо спрашивает он. — Как видите, она вызвала полный восторг у собравшихся!

— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? — прямо спрашиваю я.

— Не понимаю вас, — пожимает плечами Бриссо.

— Вы требуете референдума, отсрочки принятия конституции, хотите сорвать выборы в законодательное собрание! — говорю я. — Неужели вы не понимаете, к чему это приведет?

— ЛуиТупого уберут ко всем чертям! — хмыкает Бриссо.

— А дальше? — иронично спрашиваю я. — Начнётся политическая война, которая перерастет в войну гражданскую! Политические партии и кружки будут драться за власть, не щадя никого! Наступит хаос! Ни о каком благосостоянии нации и речи быть не может!

— Ради свободы можно ненадолго пожертвовать благосостоянием, — гордо отвечает Бриссо.

М-да. Сумбурный вспыльчивый человек, сначала делает, а потом думает.

— А что вы–то предлагаете? — спрашивает Бриссо. — Неужели вы будете спокойно молчать? Это на вас никак не похоже, Робеспьер!

— Я не собираюсь молчать! — возражаю я. — Разумеется, я буду требовать, чтобы короля призвали к ответственности!

— Эх, Робеспьер! Неужели вам не ясно, что сейчас самый подходящий момент для республики?! — восклицает Бриссо.

— Я думаю, что как раз наоборот! — возражаю я.

— Что ж, ваше право! — пожимает Бриссо плечами. — Однако мои призывы возымели действие. И нравится вам это или нет, но мне уже поручили составить петицию против короля Собранию. Вам остаётся только выбирать — поддержать нас или нет.

Составить петицию. Это предложил Лакло. Конечно, для него и Дантона это самый подходящий момент отодвинуть Луи и сделать правителем герцога Орлеанского.

— Если бы всё было так просто, — вздыхаю я. — Но ведь речь идет о жизнях тысяч людей.

— Ох, ну не обязательно же будет война! — отмахивается Бриссо.

Ох, он меня не понял. Я имел в виду, что петиция подвергнет опасности каждого, кто её подпишет.

Эх, Бриссо, Бриссо, «обязательно», «необязательно», что за манера. Такая неопределенность и сумбурность просто недопустима!

— Кстати, а вы чем занимаетесь? — вдруг спрашивает Бриссо.

Этот вопрос адресован Светик, которая с широко распахнутыми глазами слушает наш разговор.

— Помогаю Максу в расследовании, — затараторила она, — пропала дочь мсье Бриона.

— Бриона? — переспрашивает Бриссо.

Светик кивает.

— У него пару месяцев назад погиб брат, Жан Брион, лошадь понесла, — информирует нас Бриссо. — Пренеприятнейший был братец. Промышлял шантажом, контрабандой. Не без оснований считают, что он был связан с работорговлей. Тёмные делишки.

На этом наш разговор закончен. Сказанное Бриссо о погибшем брате Бриона показалось мне любопытным. Странно, что такой тип погиб, просто упав с лошади.

— Макс, — зовут меня.

Я оборачиваюсь. Пред нами предстает Луиза Робер. Маленькая шустрая особа с большими черными глазами.

— Не понимаю, почему вы настроены против петиции! — говорит она. — Вы ведь смелый человек! Вы же привыкли рисковать!

— Дорогая Луиза, — с поклоном говорю я. — Одно дело рисковать самому, другое — подставлять под удар других.

Луиза вопросительно смотрит на меня, хлопая большими глазами.

— Представьте картину, — поясняю я. — Площадь, сотни людей пришли подписать петицию. Достаточно лишь роты вооруженных солдат…

— Нет! Нет! — мотает головой Луиза. — Они не посмеют применить силу против народа!

Ох, ещё один ребенок. Все сегодня, как дети малые.

— Против народа не посмеют, — киваю я. — А против мятежников… Ладно, подождем, что будет. Если они примут закон, оправдывающий короля Луи, то о петиции сразу следует забыть. Поддержка этого документа будет приравнена к преступлению против закона.

Луиза погружается в задумчивость.

— Петицию мы все же составим! — говорит она. — А там видно будет!

К нам подходит её супруг.

— Тебе удалось убедить Робеспьера? — спрашивает он Луизу.

— Увы, нет, — хитро улыбается она. — Но только пока…

— Большинство за то, чтобы составить петицию! — весело говорит Робер. — Нас поддержит весь клуб Кордельеров!

— Отлично! — щелкает пальцами Луиза. — Редактирование петиции мы с супругом берём на себя. Бриссо не возражал.

Я киваю.

— Я краем уха слышала, что вы расследуете исчезновение дочери Марселя Бриона, — переходит Луиза на другую тему. — Мадемуазель Мариэль, моя приятельница, была близкой подругой покойного Жана Бриона. Она прожила с ним